Классическая опера — это, конечно, страшное искусство. В том смысле, что сюжеты убийственные преимущественно. Очень часто (практически постоянно!) умирают у Пуччини, Верди, Беллини, Масканьи. И даже Гаэтано Доницетти «грешен» — после написанного им в 34 года бравурного «Любовного напитка», которая чуть ли не с элементами той самой commedia dell'arte, последовала «Лючия ди Ламмермур», где главная героиня великолепно сходит с ума, потом умирает, а ее любовник Эдгар закалывается.
При этом, как правило, во всех мировых классических операх действует известный анекдотический принцип — тенор и сопрано хотят друг друга, а баритон (или бас) делает все возможное, чтобы им помешать (тут навскидку для примера можно взять хоть «Травиату», хоть «Отелло», хоть ту же «Лючию...»).
С «Любовным напитком» все проще и несколько иначе, это яркое исключение! Неморино (тенор) страстно хочет Адину (сопрано), но она поначалу не обращает на него никакого внимания, остается свободной девушкой, при этом крутит шашни с бравым военным сержантом Белкоре (баритон!), который только за то, чтобы соединиться с Адиной. Все это на фоне совершенно пейзанской атмосферы — действие происходит в среднестатистической итальянской деревне, сам дух которой призывает немедленно выпить и заняться любовью.
Но вдруг все отвлекаются на шоппинг, ведь появляется еще и бас Дулькамаре, торговец, который любыми способами желает всучить свою продукцию покупателю. И он, по идее, как раз самый отрицательный герой (обманщик!) этой легкой внешне и достаточно тяжелой для исполнения оперы.
Сделать все легко и воздушно — большой труд и для голосов, и для постановщиков, учитывая, что «Любовный напиток» — редкая опера, в которой у исполнителей наравне должны звучать голоса и проявляться яркий артистизм.
Режиссер приблизил действие старинной оперы к максимально военным условиям — там же постоянно отряд солдат марширует на радость пейзанам, которые в восторге от военных, их формы и лично от Белкоре, который в виде арии объясняется в любви к Адине. И здесь как раз важно знать смысл итальянских слов, но я вам переведу на русский (как раз что-то вроде «я старый солдат и не знаю слов любви»). По замыслу режиссера, действие данной постановки происходит явно накануне Первой мировой войны, раз Неморино выкатывает на сцену на элегантном модном велосипеде (двести лет назад таких не было!) и, видимо, почтальон, раз с большой холщовой сумкой на плече.
Первую и третью премьеры роль Неморино пел (и отлично играл) Михаил Чульпаев, который в самом начале выкатил на сцену на радость зрителям на велосипеде и выдал первую арию. И по голосу, и по самому образу Михаил абсолютный лирический тенор и остается его только поздравить, что наконец-то он осуществил свою мечту — он Неморино.
Веселая атмосфера на протяжении почти всей оперы (тут отдельное браво хору!), прерываемая легкими переживаниями отвергнутого Адиной героя — это только приближение к главной «потаенной слезе» мировой оперы,
когда наступают сумерки, ночь и сценограф (и автор костюмов), британец Джулиан Крауч таки подарил нам небо Италии — во втором акте, спускаясь с вершины старинного здания, под звездами Неморино пронзительно поет Una furtiva lagrima (с итальянского — как раз «Потаённая слеза»), оперный хит последних двух столетий.
Итальянцы — они же преимущественно веселые. Но весь потаенный смысл их души как раз в этой арии, написанной молодым еще Гаэтано. Публика млеет, а певец поет, причем, таким образом, чтобы никто и не догадался, как это все сложно для голоса (отдельное искусство). С каждой нотой — все выше и выше к мечте, как по тем сценографическим ступенькам. И непременные «Браво» притихшей было публики — прежде всего самому Доницетти, сотворившем такой маленький шедевр. Но в данном случае вполне заслуженно и самому певцу, который затем будет выделывать разные артистические трюки, тут же после великой арии обнаружив Адину.
А Адина у нас — Любовь Каретникова, и это ее первый выход в большой оперной роли.
Певица, которую открыла несколько лет назад для местной публики Инна Давыдова из Фонда Германа Брауна (фестиваль молодых талантов Avanti!). Затем Любовь закончила легендарный «Моцартеум» в Зальцбурге, и вот теперь она поет на большой сцене — легко и просто (опять же, не забудем, как тяжело изобразить эту итальянскую легкость). Адина Любови Каретниковой — действительно гимн легендарному итальянскому Dolce far niente («Сладкое безделье»), которое, казалось бы, ограничивается заигрываньем с окружающими, танцами и песнями.
Но все бы так и было, если бы не Дулькамаре, торговец-шарлатан этот, который всучил Неморино бутылку обыкновенного вина, заверив, что этот напиток исключительно любовный. Вот как выпьешь — так сразу и влюбится Адина. Сцена пьянства Неморино и удивленной Адины — еще один хит мировой оперы и это лучше один разу видеть, чем сто раз об этом прочитать. И дальнейшее развитие в виде раскрепощенного Неморино, который, как ребенок, верит байкам (байки — тоже в виде арий) Дулькамаре.
Все закончится хорошо, хотя... Именно сейчас, когда идет в Украине война, этот военный акцент проявился в постановке особенно ярко.
Неморино по ходу действа ведь подписывает контракт с сержантом Белькоре в исполнении Риналда Кандалинцева (кстати, очень напоминает начало сюжета «Фанфан-тюльпана», помните?). И, по идее, уже уезжает на багажнике своего велосипеда, которым рулит сержант — в военную часть. Но... легкое пьянство героев, искренность порывов Неморино, наивность милой Джанетты в исполнении Катрины Паулы Фелсберги и обман шарлатана, который вдруг получился всем во благо, завершится полюбовно. Тут, кстати, отдельное «Браво!» музыкальному руководителю постановки, дирижеру Мартиньшу Озолиньшу — оркестр выдержал великолепную генеральную паузу (то есть, тишина в зале и оркестровой яме абсолютная, секунд на пять) перед заветным поцелуем Адины и Неморино. И — начнется торжество и чествования народом Дулькамаре.
Дулькамаре в отличном исполнении 54-летнего уроженца Будапешта Петера Кальмана (в этой роли очень важны и сложны речитативы и пропеваемые скороговоркой тексты) с бутылкой якобы любовного напитка выходит в партер, поет заключительную арию, и все его славят. Со сцены славят артисты, в партере — зрители, а в ложе бельэтажа — президент Латвии Эдгар Ринкевич, сразу же после спектакля отчитавшийся в фейсбуке: «Да здравствует великий Дулькамаре!»
Искренне завидую тем, кто эту прекрасную оперу видел и слышал впервые. В конце концов, предыдущая постановка «Любовного напитка» была под руководством маэстро Александра Вилюманиса относительно давно, в 2009-м.
Но я очень хорошо помню постановку опять ж под руководством Вилюманиса, которая была на нашей сцене осуществлена в 1985-м. Именно тогда в роли Адины загорелась звезда Инессы Галанте, а в роли Неморино — Ингуса Петерсонса, которые спустя семь лет, когда рухнул «железный занавес», стали звездами — Инессе уехала сперва в Мангейм, потом далее, Ингус — в Стокгольм. Это был воистину баснословно сыгранный и спетый дуэт — не только в «Любовном напитке», но и в «Травиате», «Фаусте»...
Да, и что на всю жизнь запомнилось в той постановке 1985 года — это костюмы солдат, которые были яркие, с сочетанием синего, желтого, красного, коричневого. Сейчас все построже — солдаты на сцене в военной униформе, такие времена.
Но главное в той давнишней постановке — это воздушный шар (вот это был эффект!), на котором прилетал и улетал Дулькамаре, веселый обман которого всем послужил во благо. А в корзине того воздушного шара был патриарх латвийской оперы Петерис Гравелис, который и после 75 лет был потрясающим артистом и прекрасным певцом. А во втором составе того Дулькамере пел еще совсем юный певец Эгил Силиньш, впоследствии ставший мировой оперной звездой и ныне директором Латвийской оперы.
Ну, за любовь! И за важную идею, которую в этой постановке ее создатели провели явно красной чертой — make love, not war! То есть, «занимайся любовь, нет войне!»
