Очень показательный случай произошел на стыке 1988 и 1989 годов. Времена были уже прогрессивные, создан Народный фронт Латвии (НФЛ), и страна упрямо шла к своей независимости. Стояли еще советские войска, работал КГБ, но уже шли митинги и собрания. И вот в один день во время митинга у здания ЦК Компартии Латвийской ССР кагэбисты задержали на несанкционированном митинге двух артистов (если не ошибаюсь, это были Улдис Думпис и Янис Паукштелло, и ныне здравствующие).
Разумеется, новость моментально разошлась во всех театральных кругах Латвии, хотя никаких социальных сетей и мобильных телефонов тогда не было. Оперные артисты, сообразно духу времени, решили проявить солидарность, решив отменить вечерний спектакль. Это был отличный балет «У голубого Дуная», в котором некогда танцевала и сама Янина в роли красавицы Франциски (сейчас постановку возобновил нынешний худрук нашего балета Айвар Лейманис, и на нее до сих пор трудно достать билеты).
Об отмене спектакля уже договорились чуть ли не на уровне дирекции театра, многие из которой уже тоже были членами НФЛ. Последнее слово оставалось за Яниной Панкрате, ставшей перед этим главным балетмейстером.
Еще не открылся занавес, за которым слышен был шум ничего не подозревающей публики, а на сцене собрались артисты балета. И я среди них. Извините, тоже в трико. Потому что играл задницу сделанного из старого и пропахнувшего мышами материала коня, который вывозил карету, она под музыку Иоганна Штрауса ломалась, из кареты выходила столичная штучка Франциска, которая оставалась из-за поломки в альпийской деревне. Там в нее и влюблялся местный скрипач, начинался балет о любви.
И вышла перед тем спектаклем, который хотели было уже отменить, на сцену Янина. Ей тогда уже было 65, но по-прежнему статная гранд-дама. Строгая, кстати. Встала в первую позицию и сказала великое:
«Не думаю, что нам надо бастовать. Мы — артисты, мы танцевать будем при любой власти». Все без единого слова разошлись за кулисы, а через несколько минут зазвучала музыка Штрауса.
Я встал на положенное место коня. И все произошло, а задержанных КГБ артистов, кстати, очень скоро отпустили, по счастью.
Вот только не надо сейчас, в наш ужасный век теории заговоров, думать о том, что Янина Панкрате была приверженицей советской власти, хотя, так уж вышло, ее творческая карьера выпала как раз на этот период. Она вообще помнила все власти — и Первую республику в 1920-30-е, и нацистскую оккупацию, и две советские оккупации. Она танцевала и Одетту-Одиллию в «Лебедином озере» (кстати, часто со своим супругом, Александром Лембергсом, ставшим главным балетмейстером в 1960-80-е). В декабре 1945-го дебютировала в роли Китри в «Дон Кихоте». Здание Оперы тогда отапливалось слабо, в репетиционном зале из рта артистов шел пар.
Вообще, времена были, что говорится, спартанские. Наш выдающийся артист балета Арвид Озолиньш, танцевавший в том «Лебедином...» злого гения Ротбарта, рассказывал мне у себя дома в Агенскалнсе в 1996-м (ему уже было под девяносто), как, например, положила в том 1945-м свою роскошную шаль на зеркало в Опере оперная певица Милда Штенгеле-Брехмане, отвернулась на секунду — шали нет. Украли. Или еще прикольнее — пришли утром артисты на работу, а вся бахрома с балконов кем-то снята — ценный материал. Был еще случай, как в ныне президентской ложе сидел Герой Советского Союза, который, увидев, как злой гений гнобит Одетту, вынул пистолет и стал стрелять в артиста. Потом извинялся, придя за кулисы, и угощал балерин спиртом, а они были довольны — тепло.
Панкрате была звездой нашего балета в сороковые-шестидесятые. Кстати, факт документальный, проверенный: именно она ездила в Лондон на гастроли с Большим театром, когда Хрущев не выпускал за рубеж Майю Плисецкую, которую считал заграничной шпионкой (вот глупость).
Ее уважали на уровне с Майей — явно за профессионализм. Уйдя из балета, Янина на двадцать лет стала главным балетмейстером Рижского театра оперетты. Там началось ее сотрудничество с Раймондом Паулсом, с которым дружили до конца.
Вернувшись после смерти супруга в Оперу на его должность главного балетмейстера, Панкрате поставила, кстати, хороший балет «Дама с камелиями», в котором музыку Верди из «Травиаты» аранжировал Паулс.
Маэстро во время репетиций сидел в зале и, обычно игривый и вечно шутящий, выглядел послушным мальчиком, когда свое веское слово говорила Панкрате.
Сейчас во время вечера показали фрагменты из этого балета, равно как и знаменитый номер в ее хореографии на музыку Паулса «Вечность» (солисты — Зита Эррса и Айвар Лейманис). Равно как и из полнометражной постановки «По ком звонит колокол» по мотивам Эрнеста Хемингуэя.
И совершенно чудесный балет на музыку Бартока — «Чудесный мандарин», по тем временам, в конце 1980-х — начале 1990-х, для нас это был новаторство! В главных ролях — Виестур Янсонс (он сейчас в Эстонии) и Лита Бейрис (сейчас президент фестиваля балета, в рамках которого и состоялся вечер).
А еще — множество эстрадных миниатюр, ведь Янина ставила номера для варьете в гостиницах «Латвия» и «Даугава», в этом жанре она была отличным специалистом. Все идеально. Наверное, потому что слово муштра — вполне хореографическое.
Закулисная жизнь балета — это почти тайна, там свой монастырь со своими строгими правилами, и до сих пор. Кстати, тот же Арвид Озолиньш мне рассказывал, что в тридцатые Бронислава Нижинская (родная сестра Вацлава) во время репетиций бросала палки под ноги артистов. Кто не успел подпрыгнуть — сам виноват. Балет!
Быть главным в балете — еще тот монархический пост. К которому, кстати, стремился Марис Лиепа — сперва в Большом (но и ныне здравствующего Григоровича, которому уже 97 лет, не одолел), а потом в родной Риге. Не только я, а многие из тех, кто сейчас был в зале, помнят, как Лиепа приезжал в латвийскую столицу на пару дней, со всеми здоровался в Опере. А его не утвердили в должности главного балетмейстера. Это, конечно, для него был удар под дых. Говорят, сложные отношения с Паулсом, ставшим потом министром культуры. Главной стала подруга Паулса — Панкрате. Жесткая хореографическая правда, в которой много своих тайн, которые никто уже не узнает никогда.
Умерла Янина в 1997-м, уже на пенсии. Говорят, для нее это были тяжелые годы. Впрочем, для всей творческой братии они тогда были нелегкими, а уж для тех, кто вышел на малюсенькую пенсию — тем более. Похоронили Янину рядом с ее супругом на рижском кладбище Матиса.
В нынешнем вечере «Легенде латышского балета Янине Панкрате — 100! Вчера, сегодня, завтра…» приняли участие солисты Латвийского Национального балета, молодые хореографы, учащиеся Рижской балетной школы и Grande Ballet Studio, танцевальной школы из Тукумса Demo, танцоры Riga City Jazz Dance, певцы Анта Янковска, Наурис Индзерис и Хелена Лаукмане. Концерт организован Международным фестивалем балета Балтии и Латвийской профессиональной ассоциацией балета.
Знаете, что для меня (да и не только для меня) было особенно трогательным? Это когда в самом начале три балерины поочередно танцевали фрагменты из балетов, в которых танцевала Янина Панкрате.
Разумеется, Китри, другие роли. И вдруг Варвара из «Доктора Айболита», балета, который шел у нас с сороковых до конца девяностых годов прошлого века. «Нам рано жить воспоминаниями», — пела знаменитая певица, но вот это вспомнить — просто бесценно.
