Наконец-то они поймали одного. Видели его лицо. И этот один сдал остальных. Надо же, какая новость — женщин насиловал не призрак и не дьявол. И нет, это не они сами всё выдумывали, чтобы привлечь внимание. Это настоящие мужчины, выросшие рабочие мальчики колонии, регулярно насиловали женщин, усыпляя их транквилизатором для скота.
Насильников увозит полиция, остальные мужчины идут в город, чтобы внести залог и вернуть их назад. Женщины колонии не умеют читать и писать, но они всё равно могут проголосовать (добро пожаловать в Америку, сказал бы Стьюи из сериала «Гриффины», но мы не станем). Они ставят крестики под рисунками. Меньше всего крестиков — под рисунком «простить». За варианты «бороться» и «уйти» отдано одинаковое количество голосов. Актив собирается в амбаре, чтобы принять окончательное решение. Местный учитель, он же друг женщин, ведёт протокол заседания. На всё про всё двое суток — потом мужчины вернутся.
В самом фильме — нет, но в описаниях этого фильма можно встретить слово «меннониты». Это не древняя эпоха вроде неолита и не то же самое, что гигантские вымершие моллюски аммониты. Хотя по смыслу немного похоже и на то, и на другое. Меннониты — это такие раннепротестантские пацифисты, если уж совсем в двух словах. Разбросанные по миру общины сохранились до наших дней: роман-источник писательницы Мириам Тейвз описывает события, имевшие место в Боливии в 2005-2009 годах.
Меннониты этого фильма если и уступают аммонитам в ископаемости, то совсем чуть-чуть. Они отрицают железные дымящие повозки, впрягают в телеги рыжих коней, а урожай собирают руками. Община выглядит затерянной во времени, и до появления в полях пикапа с громкоговорителем подошёл бы любой период века этак с семнадцатого. То же самое и с пространством: место действия не называется ни разу, а карта, которую принёс учитель — это карта окрестностей. По кукурузе, созвездию и надписям на английском мы можем предположить южные штаты США, но,
похоже, Сара Полли в своей адаптации книги намекает зрителю, что подобное может происходить где угодно.
Имена помогают мало: героинь зовут Она, Миял, Отье, Нэтье, Марики, Салома и Мип.
Женщин не просто не учат грамоте, они что-то вроде домашнего скота в этой закрученной в спираль ветхозаветной раковине. В слове «колония», которое заменяет в фильме слово «община», чуткое ухо уловит: а) несвободу; б) даже не скот, а какое-то муравьиное работящее сообщество. В своих смелых мечтах о светлом будущем женщины требуют не новую картину мира, а хотя бы старую карту мира, чтобы хоть как-то понять своё место в этом самом мире. А ещё безопасность для своих детей, твёрдость для своей веры и право на мысли. Но пока что из прав у них есть только право хранить молчание.
Молчание — оно, конечно, золото, но иногда оно зло. Закадровый голос коллективной меннонитки рассказывает, как во снах женщины смотрели на себя со стороны и спрашивали — смотрел ли их глазами бог, или это они не могли быть собой в своём теле. В их головах с детства не было слов для объяснения того, что происходит в их телах, вокруг и внутри царило молчание, и в молчании был ужас.
Ужасно не принадлежать себе. Не понимать, кто ты. И, освободившись, им придётся спросить себя, кто они на самом деле.
Но сейчас, оказавшись перед лицом экзистенциальных перемен и невиданных решений, они говорят, и говорят, и говорят. О свободе и рабстве, о прощении и мести, о том, что, прежде чем попасть в небесное царство, надо хоть ради чего-то пожить в греховном мире. Камера редко покидает амбар и в любом случае не выбирается дальше кукурузных полей. Вся суть истории заключена в диалоги женщин и в монолог рассказчицы, что весьма обычно для книги и не всегда подходит фильму. Насколько хорошо Сара Полли перекроила роман в сценарий? Решать вам. Американская киноакадемия посчитала, что на «Оскар».
Канадская актриса Сара Полли, наиболее известная по ролям в фильмах «Господин Никто» и «Тайная жизнь слов» — тоже женщина, которая однажды решила говорить, только на своём собственном киноязыке. Если считать только написанные и поставленные ею полнометражные игровые фильмы, то главная американская кинопремия завоёвана с третьей попытки. Пусть оскаров не так много и не так быстро, как у недавних триумфаторов Дэниелов Квана и Шайнерта (сразу три главных статуэтки с попытки номер два), но тоже прекрасный результат. А любители хороших мини-сериалов должны знать, что Сара — создатель и сценарист экранизации романа Маргарет Этвуд «Она же Грейс».
Цветовая палитра фильма выставлена на минимум. Серо-зелёные поля, серо-жёлтая солома, серо-серые одежды, серая земля и бледное небо подчёркивают унылость вневременной и внепространственной жизни колонии.
Тёмная серо-красная кровь, налипшая на бёдра, пропитавшая платья и размазанная по стене, шокирует обыденностью.
Амбарная атмосфера почти камерного фильма предъявляет повышенные требования к актёрской игре. В этом смысле хороши буквально все — и анемичная Руни Мара, и трепетный Бен Уишоу (единственный мужской персонаж), и чёрная Фрэнсис Макдорманд (которая не заходит в амбар, молчаливо взирая на происходящие перемены со стороны, из-над шрама на щеке) — но особо блистают Клэр Фой в роли Саломы и Джесси Бакли, играющая Марики.
Такой резкий, с хрустом, перелом во многих судьбах не может пройти без конфликта или как минимум спора. «Уйти, нельзя остаться!» — плачет Салома, мать больной и ужасно милой четырёхлетней девочки, будущей жертвы насильников. Уйти, а не бежать, мантрой ей вторят (и троят, и четверят, и пятерят) старожилки, бабушки Грета и Агата. Просто уйти — не куда-то, а отсюда. И уже там, где-то далеко, подумать о том, являются ли мужчины такими же жертвами средневековой традиции, как женщины. Салома на самой грани нервного срыва, она уже бросалась на ублюдка с серпом, она не хочет стать убийцей, но если они останутся, ей придётся.
«Уйти нельзя, остаться! — возражает Марики. — Кто не живёт в реальности, не должен ставить нам цели». Только через прощение лежит путь в царство небесное. И не факт, что прощение примут за разрешение. А как умеет закатывать глазки Джесси Бакли, знает каждый синефил. Марики живёт в реальности. У неё муж, дети, коровы, разбитая губа и здоровенный фингал.
Нам, современным, этичным и технологичным, легко рассуждать, кто охотник, кто заяц, кто прав, кто неправ. Можно усложнить себе задачу. Посмотреть этот фильм.
Послушать этих женщин. Пройтись в их туфлях по узкой тропинке в серо-зелёном кукурузном поле. Почувствовать и подумать.
