Говоря о разногласиях, присутствующих при формировании нового правительства, Кучинскис признал, что наиболее чувствительные вопросы обсуждались в самом начале этого процесса. «Мы ведь понимаем: если мы там [по трудным вопросам] договориться не сможем, потом будет еще тяжелее», - сказал Кучинскис.
По его словам, он ничего не говорил после этих переговоров, а потому в общество «не совсем та информация» об учебном процессе исключительно на латышском с 2018 года.
«Значит, латышский язык с первого класса, с 2018 года. Мы очень уважаем, это [требование] Нацблока, это их избиратели, которые хотят увидеть это уже с 2018 года, Мой, наш ответ был – мы согласны к движению в этом вопросе, но, простите, в 2018 году это просто нереально. Это будет огромный скандал. Мы к этому не готовы», - признал Кучинскис.
В то же время политик отметил, что хотя Национальное объединение стоит на своем, участники этой политической силы с пониманием относятся к его позиции. Поэтому сторонам удалось добиться компромисса.
Как уже сообщал Rus.lsm.lv, бывший президент Латвии Валдис Затлерс на днях так же заявил в передаче «Точки над i» на LTV7, что трогать русские школы в нынешней ситуации было бы очень большой ошибкой.
История школьного вопроса
На протяжении практически всего XXI века вопрос языка преподавания в школах будоражит латвийское общество.
Школьный вопрос вывел людей на улицы ещё в 2003 году. Реформа 2004 года предусматривала введение пропорции: 60% уроков на государственном, 40% - на родном. Протесты оказались массовыми. Внедрял реформу министр образования Карлис Шадурскис. В 2011 году попытку перевести школы национальных меньшинств исключительно на государственный язык предприняло Национальное объединение. Был организован сбор подписей за соответствующий референдум. Но набрать достаточное число голосов не удалось.
В 2014-м с идеей новой реформы выступила Ина Друвиете, министр образования от «Единства». Она предложила в 2018 году изменить пропорцию: 80% уроков на латышском, 20% - на родном. Реформа также вывела людей на улицы, но протесты оказались куда менее массовыми. Идею Друвиете положили в долгий ящик вместе с её уходом с поста министра.
