«У нас три дня тихо, сюда зашла администрация Луганской народной республики... два дня назад... Флаги поменяли позавчера», — рассказал он.
«От населения Счастья осталось дай бог 1,5-2 тыс. человек. Треть — те, кто просто физически из дома выйти не может, плюс какая-то часть уехала в Петропавловку, потому что в Счастье нет ни воды, ни света, ни газа, только сейчас потихоньку начали давать. В соседнем населенном пункте есть все — там людей размещали в больницах, детсадах, школах — где угодно. Идут морозы, и тепла в городе Счастье не будет. Будет тяжеловато следующую неделю-полторы. Думаю, по всей Украине такая ситуация...
Город очень сильно разрушен. По сравнению с 2014 годом... Я даже не знаю, как назвать... Я прекрасно понимаю, что в этом году мы город даже и примерно не восстановим...
Но появился Интернет, я увидел, что творится по территории Украины: Счастье — это какое-то привилегированное место. Те разрушения, которые есть — по сравнению с другими городами — практически ничто. Счастье обстреливали в основном «Градами» и тяжелами минометами, гаубицами, танками. Но в нас не стреляли самолетами, в нас не стреляли ракетами — там, где заряды на порядок выше, чем у этих орудий. Разрушения есть, попадания есть, жертвы есть, сгоревшие дома есть, но стране, как я понимаю, намного хуже», — рассказал Владимир.
Военные действия, по его словам, велись неделю.
«Как таковых боев не было. Шла перестрелка. Первые 2-3 дня обстреливали позиции, где находились военные. Потом это все переместилось на город — и «утюжили» город», — добавил он.
Владимир рассказал, что живет в пригороде — у него печное отопление. «У нас нет проблем с водой. Горизонт низкий, поэтому у многих во дворах стоят колонки... Но у нас уже начинаются проблемы с канализацией».
«Пока мы выживаем, но самый главный вопрос — будущего. Люди ждут, что будет дальше — в Европе или в России... У нас не спецоперация, у нас идет настоящая война. В Счастье была настоящая война — сейчас тихо-мирно. Но то, что происходит на территории Украины — это настоящая война. За неделю погибло больше людей, чем за 2014, 2015 и 2016 год вместе взятые. И это мы еще не разбирали несколько домов, которые находятся в завалах — просто некому разбирать», — подвел он итог.
