Тихие герои. Те, кто спасал депортируемых и преследуемых

К депортациям 1949 года начали готовиться еще в январе: создавали пункты сбора, эшелоны, собирали огромные военные силы — против людей, которых собирались ссылать. Такой точки зрения придерживается историк Ивета Шкиньке, одна из участниц организованного Государственным архивом проекта Aizvestie. Репрессивная система была огромна.

О спасении можно говорить только в отдельных случаях — когда кто-то пытался вмешаться в планы Москвы.

Каждое дело — исключение, но, с исследовательской точки зрения, мы видим, что было сложно и скрыться, и помочь»,

— рассказала она Latvijas Radio.

Историк Айя Калнциема, также участник проекта, подобрала несколько документов того времени. Бумаги сухим бюрократическим языком рассказывают, что идет депортация «кулаков» и их родных, семей «бандитов и националистов» — из Литвы, Латвии и Эстонии.

Например, Аугуст Эглитис, глава МВД Латвийской ССР, докладывает министру внутренних дел СССР Сергею Круглову об исполнении приказа №00225. В рапорте сказано, что «все задачи выполнены успешно и без каких-либо инцидентов». При этом сотрудники, пишет министр, не только фиксировали, что адрес не точен или человек сбежал, но и «сразу предпринимали активные мероприятия для его поиска».

Эглитис рапортует, что, например, в Краславском округе

«старший лейтенант товарищ Петранец», увидев, что семья кулака Плинты сбежала, начал поиски. Двух членов семьи нашли в лесу в «хорошо замаскированном бункере», еще одного — в пустой бочке на хуторе соседней волости.

Кроме того, пишет министр, сотрудники МВД в округах «по своей личной инициативе» на дорогах и в поселках останавливали подозрительных лиц, которые, как выясняла проверка, подлежали депортации.

Однако в этих же документах можно найти свидетельства спасения людей — подчас самими авторами бумаг.

«У нас есть один документ от 14 июня, кажется, что у вагона позволили отдать маленького ребенка», — рассказала Калнциема. Одна женщина развелась, вышла замуж второй раз. У вагона каким-то образом появился ее бывший муж — которому, согласно составленному акту, она отдала малыша.

«Человечность со всех сторон», — добавила историк.

Депортация 1941 года, Вторая мировая война и послевоенные репрессии заставили людей бояться сведения счетов. Если и были случаи спасения, громко о них не говорили, хотя и в советское время эти факты исследовали, рассказал историк Янис Риекстиньш, также участник проекта.

«За разговоры о депортации еще в 1960-х можно было попасть в число антисоветских элементов. Никто из тех, кто вернулся, уже не говорил, никто не рассказывал открыто», — пояснил историк. После разоблачения культа личности стали говорить о крупных функционерах, но до маленьких людей так и не добрались.

«Лучше было об этом не говорить», — пояснил Риекстиньш.

Представитель фонда Sibīrijas bērni и режиссер Дзинтра Гека — также в числе спасенных. Ее отец в 1949 году был участником партизанского движения, прятался в лесах. Случайно услышал о готовящейся депортации — и жену с детьми вывез в лес, где семья жила два месяца. Гека также человеческое молчание считает одной из причин того, что сегодня мы так мало знаем о спасавших.

«Одна из мыслей, которую слышала от депортированных, от политзаключенных — слишком много было людей, которые сами были связаны с органами репрессий, с системой, они каким-то образом — мы не знаем, как — пришли к тому, что этот вопрос никогда не был важным на государственном уровне... Но мой отец рассказывал о людях, которых из репрессивной системы вдруг стали большими патриотами. Виноваты ли они? Их значительно больше? Это невидимая часть айсберга, которую надо исследовать и которую определенно еще исследуют. Возможно, у кого-то найдется мужество написать правду?»

Rus.lsm.lv обобщил серию сюжетов Latvijas Radio — звучавшие в течение года рассказы о жертвах репрессий XX века, спасенных и их спасителях.