Такие рассказы — не учебник истории: они глубоко личные и никого не оставляют равнодушным. После серии тематических передач в редакцию Latvijas radio пришло письмо от рижанки Тайги Гулите. А в нем на паре листков — семейная история о депортации. Подробности Тайга узнала в архиве.
Дед Тайги по материнской линии Карлис Гулевскис в свое время был латышским стрелком. На семейных фотографиях он запечатлен в форме айзсарга, с пышными усами. На одной из них рядом с ним и женой Юле жмурится девочка-подросток. Это и была Зане Берзиня, внучка Гулевских, чудом избежавшая уготованной ей чекистами смерти в теплушке для скота по пути в Сибирь. Она умерла много позднее, ей был лишь 31 год — от туберкулеза. Но в день высылки семьи состояние Зане было таково, что дорогу она бы не перенесла: 11-летняя девочка лежала пластом с температурой сорок градусов.
Всю семью Берзиньшей в тот день забрали, со всеми пятью детьми. Зане была старшей, у нее оказалось воспаление легких. Семью отправили вместе с другими ссыльными в волостное правление.
По словам Тайги, узнав о случившемся, Карлис Гулевскис бросился туда. Охрана не пустила его. Но тут пришла и его бездетная сестра Мария – просить, чтобы ей оставили маленькую Тайгу. И они с дедом неотступно обращались к местным пособникам сотрудников НКВД – но те не реагировали. Зато когда показался советский офицер — Карлис, который знал русский, обратился к нему на его языке. Офицер задумался, но потом разрешил Карлису подняться в здание. «Ну, за кем было последнее слово — за офицером! Но его имени я не знаю», — говорит Тайга.
Она показывает фото: вот и здание волостной управы, где разыгралась та сцена. Одну из лип рядом с тем домом сажала до войны ее мать. Вернувшись в Латвию, она уже не помнила, какую точно...
«Вот главный вход — но дед заходил с той стороны», — показала внучка.
«Вот тут место, где деду удалось передать нам наверх чай и блины от бабушки. И бидончик из-под того чая поехал с нами в Сибирь, и назад мы его привезли. И я до сих пор храню его как свидетельство всех тех времен и событий», - поделилась Тайга.
Библиотекарь Валгале Ритма Витола показала радиожурналистам, куда свезли ссыльных. Их разместили в большом зале волостной управы.
Дом промозглый, темный, пахнет запустением. Вокруг – следы различных переделок поздних лет. Был тут и колхозный центр, и поселковый совет, и почта, и фельдшерский пункт, и музей. Каждая эпоха оставила свои следы.
В большом зале была и семья Берзиньшей с больной Зане. Дед, пробившийся к советскому офицеру, привел исполнителей депортаций посмотреть на ребенка. И после долгих уговоров ему удалось добиться, чтобы девочку вычеркнули из списков тех, кого отправляют в Сибирь. Риск для того русского офицера был, говорит Тайга. Ведь он взял на себя ответственность.
Карлис Гулевскис помогал семье до последнего. Через сестру Марию удалось тайком положить в карман матери семейства туго скрученную денежную купюру. Позднее, на станции Стенде, несмотря на строгий запрет приближаться к эшелонам, дед ходил вдоль них и выкрикивал своих. Нашел, передал в вагонную щель узелок с одеждой.
Он и потом не сдавался. Писал и в Верховный совет ЛССР, и в Москву. К сожалению, безрезультатно.
«Мама всё это рассказывала. Он оптимист был. Кто другой, может, испугался бы, но он не сдавался. Не ныл. Жизнь в стрелках его закалила. И со своими усами он до конца жизни щеголял».
После поездки в тот памятный дом волостной управы Тайга заехала и на местное кладбище – поклониться могиле сестры. Зане благодаря смелости своего деда получила хотя бы 20 лет жизни. Очень больно было ему потом пережить внучку, но от депортации от ее все-таки спас.