Катрина — мать двоих детей. Женщина не пожелала разглашать свою идентичность, но захотела поделиться своей историей в назидание другим, потому что едва не лишилась опеки над детьми. Проблемы в семье начались, когда ее муж увлекся соседкой, и длившийся 13 лет брак фактически распался. Вначале супруг отрицал подозрения Катрины. Затем она своими глазами убедилась, что соперница садится в его машину, и они уезжают куда-то вместе.
«Конечно, он во всем меня обвинял. Конечно, я все это переживала, и мне трудно было это принять... Примерно через год я подала на алименты, потому что целый год как во сне прожила, ничего не просила. И конечно, у меня там суд. Он подал на развод, на все остальное. Сначала не требовал себе детей. Дети поначалу у меня оставались — 2017, 2018 год, все время. Я стала требовать алиментов, и суд удовлетворил иск», — рассказала мать.
Бывший муж платил средства на содержание детей, за каждого 129 евро в месяц. И продолжал третировать, будто Катрина плохая мать, плохая хозяйка... Как будто забыл, что прожил с нею 13 лет, и до недавнего времени всё в их семейной жизни его устраивало.
А 5 января Катрина по взаимной договоренности в очередной раз привезла ему детей на побывку по графику, позвонила из машины, что ребята готовы. Тот ответил, что сейчас будет. И тут подъехала на своей машине новая подруга мужа, вышла и стала лупить в стекло ее авто.
«Я поняла, что стекло треснет. Она сказала, я чокнутая, и все такое прочее. И потом просто плюнула мне в лицо и ударила», — вспоминает пострадавшая.
Конфликт разгорелся серьезный. Катрина стала снимать на телефон действия нападавшей, выскочил муж, в итоге телефон они у нее отняли. Вмешались прохожие, вызвали полицию — Катрина кричала, звала на помощь. Нападавшая, кстати, позднее ответила перед законом. Но, к сожалению, этот скандал потом обратили против Катрины.
Мать решила обратиться в сиротский суд за помощью, чтобы его специалисты оценили, не были ли действия отца эмоциональным насилием над детьми, всё ведь произошло у них на глазах.
«А они просто сказали, что по собственной инициативе возбудили делопроизводство в отношении меня о лишении прав опеки! Они мне письменно ответили, что мое «лабильное состояние» оценивается, что я эмоционально насильственна к детям, и они тогда буквально приняли сторону отца детей», — говорит Катрина.
Теперь она говорит, что хороший урок всем женщинам, проходящим через бракоразводный процесс — быть спокойными, улыбаться и ни в коем случае не давать окружающим понять, что мать способна повысить голос или, не дай бог, заплакать. Теоретически получается, что женщина, которую муж обманул, обижал, бил — не имеет права переживать и плакать, прозвучало в передаче.
«Лабильное состояние... Упрекали, что я плачу при детях, что они очевидцы моих переживаний, и что я насильственная мать, раз они лицезреют мои переживания».
Глава Рижского сиротского суда Айвар Красноголов прокомментировал ситуацию так:
«Конечно, в этот эмоционально тяжелый момент ребенок страдает сильнее всего. И важно, чтобы мама все же была способна в первую очередь о себе позаботиться, чтобы затем она могла позаботиться о детях. И тут важно, что мама делает, чтобы себе помочь, чтобы преодолеть этот семейный кризис. И задача сиротского суда — помочь. Тут социальная служба, вот кто мог бы помочь».
Юрист Светлана Малтите заявила LTV, что искреннее выражение эмоций, даже негативных, не может само по себе являться эмоциональным насилием:
«Она ведь не обзывается, она просто плачет! И она не плачет годами, и у нас нет заключения психиатра, что мама не в состоянии регулировать свои эмоции. Тогда какой может быть повод прервать ее право опеки?
Пока нет никакого заключения от психиатра, нет никакого основания. Выражение подлинных эмоций — нормальная ситуация. Во многих вещах детям нельзя лгать! Ребенок должен знать, что маме может что-то и не понравиться, что она плачет. Ему нужно знать правду: что она огорчена, ей больно».
«И каждый раз, когда я вынуждена была туда ходить... в сиротский суд, посмотреть материалы дела, мне эта сотрудница так жестоко, настойчиво напоминала, что мне, наверное, нужно поискать людей, которые могли бы взять моих детей, когда меня прав лишат — потому что отцу они их вроде бы тоже не оставят. Я в таком стрессе прожила шесть месяцев — с мыслью, что у меня и правда отнимут детей», — делится Катрина.
Как отметил Айвар Красноголов, перспектива лишения родительских прав в этом случае выглядит маловероятной — ведь должно быть вначале решение сиротского суда, которое и мать, и отец еще могут оспорить; а если сотрудники местного сиротского суда взвешивали возможность такое решение принять — наверняка имелись какие-то еще обстоятельства, о которых Катрина в беседе с журналистами умолчала, допускает он.
В итоге право опеки Катрина сохранила. Но один из детей переехал жить к папе. Сейчас мать ждет официального расторжения брака. И хотя уход мужа подорвал ее самооценку, сердце у нее больше не ноет — помогли визиты к психотерапевту. Пугает, однако, что бывший, живя по соседству, продолжает влиять на детей, особенно на младшего, который выбрал жизнь с мамой.
Глава Рижского сиротского суда считает обращение Катрины в его ведомство правильным:
«Если есть спор — конечно, этот вопрос суд оценивает. А если начался суд, то это уже война, а на войне все средства хороши... Мы хотим плохо сделать тому, второму. Не думая о том, что мы фактически делаем плохо ребенку. И этот процесс развода сам по себе... Для ребенка он эмоционально труден. И есть уже несколько судебных процессов, в которых признано, что дети подвергались эмоциональному воздействию, страдали от эмоционального насилия».
Развод — дело двоих взрослых, прозвучало в передаче, но дети от него страдают сильнее всего. Так что в этот трудный период обоим родителям стоит их поберечь.
