Во вторник 14 июля Гайле пригласила к себе домой узкий круг гостей и провела в саду презентацию, объяснив «на пальцах», что именно не устраивает ее и ее соратников в данном проекте, сообщает LTV.
Проект, несмотря на активные возражения, не остановлен. Аргументы специалистов не волнуют ни правление музея, ни правительство страны. Чтобы воспрепятствовать-таки реализации неудачной, на ее взгляд, идеи коллеги Гунара Биркерта, Зайга Гайле собирает подписи против.
««Дом будущего» надвинется на площадь Стрелков, навяжет себя. Считаю, что так нельзя делать ни в Латвии, ни в мировом архитектурном цеху, – говорит Гайле.
– Таким образом – офисы, офисы, офисы. В целом он пристраивает 300 кв.м для офисов».
Эскиз Дома будущего преполагает и появлене мемориала жертвам оккупационных режимов. Кристап Гелзис, один из авторов мемориальной красной стены, еще год назад выразил мнение: деньги, предназначенные для этих целей, куда лучше было бы вложить в запущенный Угловой дом на улице Стабу. У него даже есть предложение, каким мог бы быть мемориал там.
По мнению Гайле, единственная возможность пресечь реализацию проекта – это массовый общественный протест.
Создан манифест о недопустимости появления пристройки к музею – подписать его можно в Летнем доме квартала Калнциема.
Как уже писал Rus.lsm.lv, власти указывают, что отказ от постройки новых помещений для музея невозможен. Общественное обсуждение детальной планировки площади Стрелков состоялось еще в 2009 году. Как поясняют в Рижской стройуправе, общественное обсуждение, согласно Строительному закону, не организуется для территорий, для которых уже разработана и находится в силе детальная планировка. Площадь – как раз тот случай: планировка утверждена в 2010-м.
Архитектор Гунар Биркерт в июне тоже выразил недоумение в связи с организацией протестов - ведь проект был согласован еще 12 лет назад.
Биркерт поясняет, что тогда, 12 лет назад, он выступил с «абсолютно минималистским» архитектоническим решением, которое минимально меняет привычный облик площади Стрелниеку и «никого не обижает».
Автор пошел по пути создания максимально безликого нового объема, который не будет бросаться в глаза, насколько это вообще возможно. Упреки в том, что план реконструкции окрестностей не готов, и потому строительство начинать невозможно, он тоже отмел.
Совет Рижской стройуправы отложил до сентября рассмотрение проекта реконструкции Музея оккупации и поручил архитекторам пополнить его. Общество поддержки Музея оккупации, со своей стороны, считает, что реализация проекта намеренно затягивается.
У Гайле же имеются сомнения в том, что музей, который является бесприбыльной общественной организацией, сумеет содержать настолько большие помещения. Следовательно, часть их может оказаться сдана в аренду:
«Когда я задаю руководству Музея оккупации вопросы, как они готовятся содержать новые помещения, они говорят – мы живем очень бережливо. Фактически это будет выклянчивание денег у государства. Я хочу понять, как тогда они намерены свой гордый особняк в центре Риги содержать.
Ко мне тут родственник из США обратился, говорит: ты сейчас Домом будущего занимаешься, так вот – там недурно бы надстроить еще один этаж, но с тем чтобы там был потом мой офис. Вот вам ключ к разгадке. Думаю, все время идет манипулирование фактами.
Дом будущего – латвийский бизнес-центр, а не исследовательское учреждение».
Председатель правления Музея оккупации Вальтер Ноллендорф категорически отрицает, что часть помещений в пристройке будет потом сдана в аренду. Он упрекнул Гайле в том, что она в попытках добиться своего не гнушается даже утверждениями, балансирующими на грани оскорбления чести и достоинства сотрудников, репутации музея.
