— Больница — это показатель здоровья государства.
— А, как живет большая больница, а как — маленькая, сейчас узнаем. Выбирай!
— Маленькая.
— Большая!
RAKUS
Рижская Восточная клиническая университетская больница — самая большая в Латвии. В нее входят пять стационаров: «Гайльэзерс», Онкологический центр, Центр инфектологии, больница Бикерниеки и Центр туберкулеза и заболеваний легких. Пока они разбросаны по всей Риге. Мы же находимся в самом большом стационаре Гайльэзерс.
«Восточная больница — третий самый большой работодатель в стране. Здесь трудятся почти 5 тысяч человек»? — рассказывает председатель правления больницы RAKUS Имантс Паэглитис.
1 700 больничных коек. Из них каждый день заняты 75-80 процентов.
Имантс Паэглитис: «Мы у Онкологического центра. Не так давно переделали Центр обслуживания клиентов. Раньше вход был в другом месте, а помещение, где обслуживали клиентов, небольшим и мрачным. (…) Добрый день. Это новый Центр обслуживания. Здесь светло и довольно просторно».
В Онкологическом центре лечатся 85 процентов от всех онкобольных в стране. Статистика не меняется. Каждый год в Латвии регистрируются 10-11 тысяч новых случаев раковых заболеваний.
Имантс Паэглитис: «Это наше последнее нововведение. Стенд самообслуживания. Чтобы не ждать в регистратуре, сканирую ID карту, вижу, к какому врачу записан, выбираю, получаю номерок. Также могу заплатить за визит и дальше идти к специалисту».
Слева от Онкоцентра строят Аптечный дом. Там собираются хранить лекарства и медицинские товары, которых в больнице требуется ну очень много.
Имантс Паэглитис: «Здесь будут работы — сортировать и раскладывать на полки необходимые медикаменты. А также следить за их сроком годности, чтобы не произошло так, что в каком-то углу осталась коробка с просроченными лекарствами и мы вынуждены их уничтожить».
От Аптечного дома пойдет воздушный переход, который соединит Онкологический центр со стационаром Гайльэзерс. Он нужен, в первую очередь, для врачей и больных. А тут, где сейчас стоянка автомобилей, появится новый пункт приема в Центр неотложной помощи. Только для инфекционных больных. Больных с Ковидом нельзя держать в одной приемной с другими пациентами. И вообще именно Ковид дал толчок для развития больницы.
Имантс Паэглитис:
«Нечего скрывать, в тот момент, когда начались все эти проблемы с Ковидом, финансирование стало намного доступнее, появилась поддержка со стороны правительства».
ЛИМБАЖИ
Виктория Пушкеле-Отто: «Латвийские больницы делятся на пять уровней. Пятый уровень — это самые большие больницы. Например, Восточная университетская больница, где сейчас находится Диана. Я же приехала в одну из самых маленьких — в Лимбажскую больницу. Пойдём, посмотрим, как она выглядит изнутри».
Виктория: «Здравствуйте! … Лимбажская больница — больница первого уровня. Что это значит?»
Член правления Лимбажской больницы Лиене Чесле: «Это больница, в которой 24 на 7 оказывают помощь два врача — интернист и хирург в приёмном отделении. Мы гарантируем лечение и уход за пациентами с хроническими заболеваниями. Пациенты с хроническими заболеваниями могут получить помощь рядом со своим местом жительства».
Сейчас в стационаре 77 мест — это терапевтические койки, места для пациентов с хроническими заболеваниями и для людей, нуждающихся в социальном уходе. Но так было не всегда. Почти 14 лет назад, когда Гунта Озола стала членом правления, больница имела статус районной. Здесь было даже своё родильное отделение. Однако
в 2009-м — после реформы стационаров — Лимбажская больница и вовсе перестала быть больницей.
Руководитель по медицинскому уходу в Лимбажской больнице Гунта Озола: «Было понятно, что так продолжаться не может — так много больниц... Но нам обещали, что мы будем больницей по уходу. И внезапно с утра мне звонит, кажется, руководитель Цесисской больницы: “Ты знаешь, что вас в списке нет?”. Мы были шокированы. Потому что вчера говорят, что мы будем больницей, а сегодня мы ей уже не являемся. И думайте, и справляйтесь, как хотите».
Нет статуса больницы — нет и госфинансирования. Тогда пришлось уволить более сотни работников.
Гунта Озола: «Помню, к нам в гости приехала министр. И у нас везде были разложены чёрные траурные ленты и свечи, и министр была очень злой. Но люди так чувствовали себя в это время — ты работаешь-работаешь, а в один момент больше ничего нет. У нас даже не было никаких денег на компенсации. Для многих мы были в статусе врага, потому что многие люди не понимали, что это не мы придумали».
Лиене Чесле: «Самое печальное, что нам нужно было освободить эти помещения. 31 августа 2008 года мы их торжественно открыли после ремонта, а в 2009 году эти двери нам пришлось закрыть. И весь этот третий этаж в тот момент пустовал».
Тогда, в 2009-м, спасти медицинское учреждение пытались и местные жители. За три дня они собрали более 10 тысяч подписей за сохранение статуса больницы.
Лиене Чесле: «Люди эти подписи привозили сами, они сами копировали формы заявлений. Мы с коллегами по ночам считали и подшивали. Потом их повезли к президенту. Тогда это было такое большое событие. Кажется, нас показывали по новостям. Мы все обсудили, высказали свою боль, но решение уже было принято».
В те времена в больнице остались работать только самые преданные сотрудники — за 50 латов в месяц.
Гунта Озола:
«У нас даже была выкручена каждая вторая лампочка в коридоре, чтобы экономить свет.
Мы собрались вместе, у нас был огромный план, как экономить».
Чтобы выжить, в больнице открыли приёмное отделение, дневной стационар, стали обеспечивать уход на дому. Доказать, что услуги востребованы, а местным жителям нужна больница, удалось лишь четыре года назад. В 2018 году в Лимбажи снова официально появилась больница. Больные сюда добираются сами, реже на скорой помощи. Если состояние тяжелое, пациентов перевозят в Видземскую больницу.
RAKUS
Ну а, если совсем плохо, больных отправляют в столицу, на вертолете.
Диана Спыну: «РАКУС — единственная больница в Латвии, где есть вертолетная площадка. Вот она. Сюда привозят больных со всей Латвии, в особо тяжелых случаях. Ну, если только пациента можно транспортировать».
Услугами вертолета приходится пользоваться примерно раз, два раза в месяц. Но скоро вертолетную площадку перенесут в другое место, а здесь построят новый корпус. В новое здание переедут Центр инфектологии и Центр туберкулеза и болезней легких. Таким образом, практически все стационары Восточной больницы соберут в одном месте.
За пределами Гайльзерса останется только Бикерниекская больница.
Имантс Паэглитис: «В будущем больница Бикерниеки будет больше специализироваться на реабилитации, на лечении престарелых людей. И паллиативном уходе».
Отсюда лучше всего видно главное здание Гайльэзерса. Первая половина — терапевтический корпус, вторая половина — хирургический. В хирургическом корпусе сейчас идет масштабная реконструкция, туда и отправляемся. Но сперва меры безопасности, надеваем строительные каски.
Имантс Паэглитис: «Так выглядят стены, которые уже частично снесли и еще будут сноситься. Вентиляция, электропроводка, трубы не менялись с 80-х годов. Все это поменяем. Останутся только стены».
Не верится, но еще недавно здесь было ковидное отделение. Весной оно было переполнено. В этих палатах лежали тяжело больные. Как только волна заболевания пошла на спад, в мае отделение передали строителям.
Новоселье собираются отпраздновать через год, летом 2023-го.
ЛИМБАЖИ
А вот, как изнутри выглядит одна из самых маленьких больниц нашей страны.
Лиене Чесле: «Первое место в больнице — это приёмное отделение. Здесь пациенты круглосуточно могут получить помощь в острых случаях».
Больница хоть и маленькая. Но здесь есть аппарат, которого нет даже в некоторых больших больницах. Это искусственная почка. Некоторые пациенты за этой услугой приезжают даже из Риги.
Больница находится в двух зданиях. Сейчас мы в старом, которому в этом году исполнится 85 лет. В 1937 году эта больница была самой современной в Видземе.
— Есть ли сейчас финансирование для ремонта, каких-то улучшений?
Лиене Чесле: «Мы, конечно, используем финансирование Европейских структурных фондов. Поскольку мы обеспечиваем уход за Ковид-пациентами, мы получили поддержку для покупки устройств и аппаратуры».
Сейчас в больнице только один пациент с Ковид-19. Но за прошлый год таких было больше сотни — сюда пациентов с коронавирусом привозили долечиваться из больших больниц.
Лиене Чесле:«Это отделение хронических заболеваний. Одновременно здесь могут лечиться 22 пациента. Многих сюда направляют семейные врачи. Но мы сотрудничаем и с Видземской больницей и с РАКУС — сотрудничество с ними началось именно во время пандемии. Чтобы освободить места там — очень много хронических пациентов к нам поступали именно из Риги».
Вот это мы вовремя зашли! В отделении — время обеда. Сестрички разносят обед по палатам. Больничной едой угостили и меня.
Виктория Пушкеле-Отто: «Пробуем! Карбонад. Это рыбное филе! Картошечка. Морковка. И компот. Вполне недурно! А ещё груша и кусочек хлебушка».
Одна такая порция обходится больнице в неполные два евро (1,80 евро). Пациенты за нахождение в стационаре платят только пациентский взнос — 7 евро.
Остальное — работу персонала, стоимость лекарств, питания и медицинских манипуляций для каждого пациента больнице оплачивает государство. Запланированное финансирование рассчитывают из показателей за прошлый год — сколько людей здесь лечились.
RAKUS
Диана Спыну: «Вика, ну а пока ты пробуешь еду в маленькой больнице, я расскажу, что на обед в большой, столичной больнице. Здесь у нас суп. Диетический суп, из овощей. Я, конечно, не поклонница такой вегетарианской кухни. Смотрим дальше, на второе — гречка с мясной подливкой. Очень диетически, но лучше, чем суп. На мой вкус. Тут у нас овощи, салатик. И все это запьем чем? Компотом. Компот».
Стоит такая порция дороже, чем в Лимбажи — 3 с половиной евро. С палатами все сложнее. Пять категорий на разный кошелек. Палата А категории — 23 евро в день. Палата B категории — 19 евро. C категории — 16 евро. Категории D — 12 евро. И Е категории 3 евро в день.
Если хотите посмотреть на палаты высшей категории, то вам в отделение урологии. Этот корпус уже прошел капитальный ремонт. Все новое, аж блестит. Это комната для врачей, оборудованная по последнему слову техники.
— Почувствую себя интерном. Кого мы сегодня будем оперировать? Расскажите?
— У нас пациентка, которая поступила вчера вечером. У нее большие камни в правой почке, застряли в мочевом проходе.
Диана: «Сейчас всего хватает: новейшая аппаратура, помещения. Чего всегда не хватает — это врачей, медсестер, санитаров?»
Имантс Паэглитис: «Да, наверное, так можно сказать.
В отношении оборудования мы сделали огромный шаг вперед. Многое поменяли. А вот персонала — в Латвии, вероятно, никогда не будет хватать. Всегда будет кто-то на Западе, кто захочет перекупить наших специалистов».
Диана: «А сколько специалистов не хватает?»
Имантс Паэглитис: «Это зависит от специальности. Объем вакансий — примерно 10 процентов. Столько нам все время не хватает. Хроническая проблема, анестезиологи, реаниматологи. Их не достает во всей Латвии. В Химиотерапии хочется больше специалистов, в Гематологии тоже».
ЛИМБАЖИ
Точно такая же проблема и в Лимбажи. Только в маленьких больницах — нехватка медперсонала стоит еще острее.
Гунта Озола: «Это такая трагедия, что молодые врачи не так заинтересованы работать в маленькой больнице. У нас много старых людей, которые достаточно тяжёлые — и морально, и болезни тяжелые. Но
наши случаи не такие острые, неотложные, и, возможно, для молодого человека здесь не так много всего, чему учиться. Поэтому нам очень сложно получить новые кадры».
Мы идём в отделение социального ухода. В больнице говорят — эти пациенты одни из самых тяжёлых.
Лиене Чесле: «Пациенты с деменцией. Пациенты с изменением личности. Все это может быть под влиянием хронических болезней. Поэтому в этом отделении нам нужно быть внимательным, чтобы эти пациенты не навредили себе и окружающим».
Лиене Чесле: «Услуги больниц не заканчивается там, где мы лечим инфаркт или инсульт. Они продолжаются там, где неизлечимо больные пациенты могут получить достойный уход в их последние дни жизни. Это сейчас такое неохваченое серое поле. Потому что достойный уход в конце их жизни — то, что нашей стране всё ещё нужно развивать и то, о чём нужно думать».
Гунта Озола: «В министерстве за время, пока мы работаем, очень много сменилось министров, их советников… Вроде бы кажется, что кто-то нас слышит. Но как только начинает работать, снова происходит замена. И даже те министры, кто, как нам казалось, понимали проблему, очень часто менялись, даже раньше срока из-за всех этих политических поворотов.
И снова всё меняется, потому что каждый министр приходит со своими мыслями, со своими идеями».
RAKUS
Если в самой маленькой больнице просят власти подумать о престарелых, то в самой большой больнице — позаботиться о молодых.
Диана: «Как решить проблему нехватки кадров?»
Имантс Паэглитис: «Только, если будут подготавливать больше специалистов. Больше оплачиваемых мест в резидентуре. Иначе их негде взять, они не могут появиться из ниоткуда».
Диана: «А что с зарплатами? Ситуация улучшилась?»
Старшая сестра Клиники урологии и онкологической урологии RAKUS Зайга Спаране:
«Когда был Ковид, были доплаты. Сейчас их нет и… Очень болезненно».
Диана: «Привет, Вик».
Виктория: «Привет, Диана, что ты узнала?»
Диана: «Сейчас все силы, все ресурсы сконцентрированы вокруг больших больниц. Большие становятся еще больше и еще сильнее».
Виктория: «Знаешь, назвать маленькие слабыми я тоже не могу. Они изо всех сил сражаются за свое существование. Ведь они тоже нам нужны».
