- Полное видео смотрите здесь.
Первым фактором, взвинтившим инфляцию в регионе до такой степени, стала стоимость энергоресурсов, сказал Андрис Чуда, парламентский секретарь Министерства экономики (Национальное объединение):
«Их необходимо тратить при производстве любого продукта или услуги, а увеличение их стоимости было существенным! Второй аспект в нашем регионе — это большая неопределенность насчет ряда политических факторов: риски гораздо выше, что закладывается в цену предпринимателями и обостряет конкуренцию.
Если мы посмотрим на обстоятельства в старой Европе — предприниматели экспортируют на основе старых, долгосрочных договоров, которые очень сложно расторгнуть. Но у нас рынок очень маленький, здесь нет таких долгосрочных договоров о поставках — и поэтому гораздо легче повысить стоимость продукции».
Возникает вопрос к Банку Латвии, считает Вячеслав Домбровский — бывший министр экономики, экс-глава парламентской Комиссии по долгосрочному развитию:
«Они весьма долго и усердно работали над этим вопросом, потому что такие вопросы задавались также и с нашей стороны почти год. Ну почему, почему у нас вроде бы цена на энергоресурсы росла примерно как и у всех стран (все-таки Германия тоже лишилась российского газа!), а инфляция именно у нас в два раза выше?
Насколько я понимаю, ответ в том, что есть два основных фактора, которые нашу инфляцию тащат наверх. Это энергоресурсы — из-за того, что мы с Литвой и отчасти с Эстонией в таком «энергетическом уголке», это основано на наших национальных особенностях производства электроэнергии. Мы очень зависим от газа. Это раз.
Два — скачок цен на продукты питания сильно превышает то, что случилось в других странах еврозоны. Хотя факторы, которые этот рост определили, они ведь вроде как одинаковы для всех! Для самого Банка Латвии (насколько я понимаю из того, что они ответили) где-то треть всей инфляции является некой загадкой», — подчеркнул Домбровский.
«Здесь есть еще один важный фактор, — добавил Эдгар Черковскис, приглашенный преподаватель RISEBA по международному бизнесу, директор программы «Экономика замкнутого цикла и социальное предпринимательство» Высшей школы экономики и культуры, эксперт по вопросам политики и экономики Еврокомиссии. — Во время пандемии у населения возникли накопления, и когда возникла возможность тратить эти накопления... С учетом того, что они были, в том числе инфляция росла за счет них.
Когда мы начали замечать, что у людей заканчиваются деньги, уменьшаются накопления — постепенно начала замедляться и инфляция. Этот аспект подчеркивали и европейские специалисты. Что будет, когда накопления закончатся — это другой вопрос».
По словам Олега Красноперова, экономиста Банка Латвии, все вышеперечисленыне причины действительно имели место, но основная такова:
«Сейчас растут цены на продукты питания и энергоресурсы. Из-за структуры потребления именно эти группы товаров в Латвии и создают высокую инфляцию.
И еще одно: у нас все-таки недостаточна конкуренция! Это чувствуется. И третий фактор — то, что несмотря на три года кризиса, покупательная способность в принципе сохраняется, экономическая активность — высокая, поэтому если у предприятия есть возможность цены чуть поднять, и оно видит, что спрос остается высоким — оно понимает, что эту цену можно оставить или даже снова повысить».
Оптимальный уровень инфляции для нормального функционирования экономики, по оценке Красноперова, должен быть в пределах 2,5%.
«В Латвии вот было 22%, сейчас уже снижается, то есть понятно: что-то надо с этим делать. Европейский центробанк и все центробанки мира повышают процентные ставки, это даст долгосрочный эффект на снижение инфляции... А
самый пик инфляции — уже понятно, что пройден! И уже в следующем году она может снизиться до 11%, и потом до 4-5%».
Андрис Чуда, напротив, допускает, что, возможно, уже в этом году можно будет говорить даже о дефляции.
В прошлом году, хотя зарплаты и выросли на 10%, инфляция составила 20% — реальная покупательная способность населения сократилась. В этом году, по словам Олега Красноперова, прогноз Банка Латвии по инфляции — в пределах 10-11%, а рост зарплат ожидается на уровне 7-8%:
«То есть мы еще немного обеднеем в этом году. Но это не может сравниться с 2009 годом, когда 200 тысяч уехали вообще! И с 90-ми годами. Для тех, кто тогда перенес это всё, 3% — уже не ощущаются».
Эдгар Черковскис на это заметил, что есть такие группы общества, для которых эти потерянные 3% «станут большим вызовом».
