Почему в нашей стране так активно вступают в брак — и не закономерно ли при этом большое число разводов? Консультант, со-ведущий психологических групп Макс Карлин пояснил, что на латвийскую ситуацию определенно влияет социокультурный контекст, традиции:
«Традиции очень важны! Это не то чтобы глобальный тренд (в западном мире). Естественно, там, где сама идея, сам институт брака уже не тот что был — мы живем в XXI веке, а шаблоны и схемы, можно сказать, еще из XIX... Мир, он же движется бешеными темпами. Тут безоценочно, плохо это или хорошо».
Каковы же причины, по которым латвийцы спешат оформлять супружеские отношения? Играет свою роль наследие советской эпохи в обществе, считает доктор психотерапевтических наук, психолог, лектор, публицист, писатель Евгения Карлин:
«По Латвии — у нас все это, безусловно, есть. Я, кстати, очень удивляюсь, что девочки «20+», которые сформированы как личности уже в совершенно другой культуре, и казалось бы, столько уже литературы, столько уже вариантов, как можно жить, как можно строить отношения — они всё равно (при том, что им самим это может быть внутренне совсем не близко!) очень часто транслируют ценности своих родителей о традиционном браке.
Потому что родители, даже если мы с ними расходимся, продолжают жить в голове! И это влияние очень сильное. И пока они не сепарировались, не отделились эмоционально, молодые девочки очень часто живут с голосами воспитанных еще в Советском Союзе мамы и папы у себя в голове. Они еще юные,
они еще не готовы противостоять своим родителям, и часто на деле транслируют даже более традиционный взгляд на брак, чем женщина «35+». Потому что к 30 годам большинство из нас освобождается-таки от родительского влияния. И мы мыслим свободнее, потому что уже подросли. А девочкам помладше вроде бы и хочется какой-то большей свободы, но установки мамы и папы продолжают работать».
«На Западе тенденции вхождения в брачный союз, конечно, иные: мы видим, что это люди зачастую за 30, это поздние дети, это люди, сделавшие какие-то достижения в карьере, которые уже сделали свой выбор. И это надежнее. Это подход к браку как к проекту. У нас же чаще это «нужно выйти, а там как-то разберемся», - говорит Макс Карлин.
«Ей 25, 26, она сидит плачет: я ничего не добилась, замуж не вышла, ребенка у меня еще нет. Мы сейчас уже в другом обществе! Кто тебе это сказал? Ну, мы, конечно, выходим на маму-папу, которых невозможно убрать из своей головы. И тогда мы начинаем взросление, начинаем отделяться от родителей и примерять на себя — а чего я на самом деле хочу. Потому что,
естественно, есть много людей, которым нужен традиционный брак и сейчас! Но это же две разные вещи: когда я сама к этому пришла, и когда я просто следую программе, которая заложена моими родителями»,
— поясняет Евгения.
Любовь, без которой большинство людей не мыслит себе крепкого брака, по ее оценке — это «не чувство, а отношения».
«Это не когда «не могу без тебя жить, пойду и помру». Такое — уже проблема, потому что когда другой человек может без тебя жить, это прекрасно! Значит, он может быть автономен без тебя, он самодостаточен, и он тебя выбирает, потому что хочет быть именно с тобой. А не то, что — он не может быть один, и вот я в тебя вцепился... Есть две разные позиции: ты мне нужен, потому что я тебя люблю — и я тебя люблю, потому что ты мне нужен. (..) Если мы говорим о любви как о качественном отношении к себе и другим, то это — работа, это — поступки, это действительно большая работа над отношениями».
Многие пары живут вместе просто потому, что им страшно разойтись, хотя эмоционально они уже не близкие люди, прозвучало в передаче. По оценке Макса Карлина, эта модель имеет право на существование — как тип социально-экономического союза:
«Если (что редкость) люди абсолютно осознанно, на договорных условиях это выбрали, это всё проговорено, разграничено, и они абсолютно осознанно с этим двигаются, и им хорошо... Но это по самой своей сути уже странно.
Мы ведь уже не в XIX веке, не в каких-то ситуациях тяжелых, глобальных, последствиях каких-то катастроф, где условие выживания — быть в союзе, (..) сегодня, слава богу, такого нет! И быть потому, что когда-то кто-то так жил, и нам сказали, так нельзя, и как же мы будем расходиться...»
За одним и тем же поведением, по словам Евгении Карлиной, могут стоять совершенно разные мотивы. Для кого-то сохранение брака, когда чувств уже нет, но оно приносит паре бонусы, является осознанным выбором и их устраивает.
«Но совершенно другое дело, когда пара живет, и людям просто страшно расстаться. И тогда эту свою одну жизнь он тратит на проживание не приходя в сознание с тем, с кем ему плохо. С другой стороны — самые несчастные браки обычно самые крепкие.
Вот они страдают, но разойтись не могут, потому что мы имеем дело с двумя психологически незрелыми людьми, фактически — двумя испуганными детьми, которым очень страшно и друг без друга. И они очень часто еще друг друга запугивают! «Кому ты нужен, ты уже старый», «Что ты будешь делать без меня», «Куда ты, разведенка, пойдешь». И общество, бывает, тоже давит в эту сторону.
Экзистенциально, конечно, я этого не поддерживаю! Готова ли я бежать со своими советами и мировоззрением? Конечно, нет, это другой человек, и это его жизнь. Но если он ко мне приходит, мы начинаем разбираться: зачем, почему, хорошо тебе или плохо, какие вторичные выгоды, в какие психологические игры вы играете. (..) Те пары, что живут долго, они очень сложно переплетены, и надо понять, как».
