«У нас было прекрасное понимание, что свободная журналистика в РФ закончена. Она заканчивалась ещё до полномасштабного вторжения в Украину. Сейчас это абсолютно выжженное поле», — сказал Иван Воронин на просьбу оценить свои и редакционные настроения, возникшие после начала войны в Украине и зачистки медиа-поля в РФ.
Он заметил, что законотворческая работа по ограничению свободы слова велась там более десяти лет, а потом — по созданию условий для репрессий. Не только против тех, кто борется с кремлевской политикой, но и против тех, кто просто «пытается доносить объективную и точную информацию о том, что тоже на самом деле происходит и внутри России и за её пределами».
На просьбу оценить, усилилась ли в РФ пропаганда, он заметил, что усиление проявляется, в частности, в увеличении бюджетных ассигнований для нее. И добавил, что в стране сложились такие условия, что даже явно не согласные с политикой Кремля вынуждены пользоваться официальной лексикой с ее «новоязом». В частности, называть войну не «войной», а «СВО» (специальной военной операцией). По мнению И. Воронина, эта аббревиатура стала своего рода маркером, который указывает на то, что использующий ее человек находится в РФ и, вероятно, опасается преследований, и, во-вторых, находится в информационном поле пропаганды.
При этом, отвечая на вопрос слушателя, журналист подтвердил его предположение: многие жители РФ не выступают против войны и называют ее «СВО» не потому, что со всем согласны, а потому, что боятся преследований.
«Россияне, которые абсолютно искренне не поддерживает войну, сейчас в основном готовы об этом говорить либо анонимно, либо в кухонных беседах.
Параллель с тем, что было при Советском Союзе, вполне уместна», — сказал И. Воронин.
«Помимо штрафов, сроков и вообще уголовных преследований есть фактор пыток в отделениях полиции»,
— добавил он и в качестве иллюстрации привел недавний случай смерти задержанного в автозаке после митинга в Башкортостане (который при этом, по словам сестры, в митинге не участвовал, а просто рядом ждал девушку).
«Сейчас со стороны властей Башкортостана по этому поводу — абсолютная тишина. Они пытаются вбрасывать информацию о том, что он якобы был пьян, отравился суррогатным алкоголем. Но есть нюанс: потому что все его родственники и ближайшие знакомые утверждают в один голос, что он в принципе не употреблял алкоголь», — заметил Иван Воронин.
