— Похоже, цивилизованный мир сейчас очень занят работой над ошибками. Кто с дискриминацией борется, кто конституцию пытается улучшить, кто экологию, кто медицину. А режиссер Наставшев второй раз за три года берется за «Трех сестер». Как эта пьеса 120-летней давности откликается на большие тревожные вопросы сегодняшнего дня?
Мария Линарте (по роли — Маша, средняя сестра): — Влад говорит, что эта пьеса — про перемены и в спокойные времена не работает, социум на нее не откликается. Сейчас времена неспокойные. К сожалению, надо про эту пандемию говорить, но мир из-за нее действительно на 180 градусов повернулся. Мы сейчас живем, думая, что «ковид» уйдет и все вернется на круги свои, но нет, мы уже и мыслим по-другому, и по-другому общаемся, больше не хотим подходить друг к другу близко и при этом — отдаляясь физически — становимся ближе в общечеловеческом смысле, потому что понимаем цену общения...
И в судьбе героев «Трех сестер» тоже перемены грядут, они это чувствуют. Потому что, по большому счету, эта пьеса была написана перед революцией, когда уже предугадывалось, что дворянство доживает последние дни и весь привычный уклад скоро рухнет. Вот есть маленькое общество — семья, со своим микроклиматом внутри, есть большое общество — страна, есть наша планета и глобальный климат. И что мы будем делать, когда окажемся в новых условиях?..
Инесе Пуджа (по роли — Ольга, старшая сестра): — Людям всегда очень трудно, когда они не знают, что их ждет впереди. Конечно, мы каждое утро встаем и идем на работу, у нас есть семья, дети, обязанности, но если ситуация лишается стабильности, мы впадаем в стресс. Наверное, такова природа человеческая, боязливая: незнание нас пугает.
И у Чехова в «Трех сестрах» как раз эта ситуация. Герои и так жили не очень легко, у каждого своя внутренняя боль, свое несбывшееся, а дальше вообще непонятно что. Понятно, что они ни на минуту не могут успокоиться.
— Анта Айзупе (по роли — Ирина, младшая сестра): — Мне кажется, дистанция в 120 лет не читается совершенно.
Чехов говорит о людях, и уже не важно, какой у них социальный статус и в какое время они живут: они ищут смысл жизни, как все мы делаем постоянно. Для меня это очень актуальный текст.
— Как вам кажется — роли сестер равнозначны или все-таки какая-то важней других? Или все от актрисы зависит?
Мария: — Конечно, от актрисы. Нам всегда во время учебы говорили: нет маленьких ролей, есть маленькие актеры. Но мне кажется, хорошо сыграть трех сестер можно лишь в том случае, если возникнет ансамбль. Как только кто-нибудь захочет солировать и начнет тянуть одеяло на себя — не будет сцепки, взаимосвязи. Мы должны думать за всех трех сразу! Раскрывать характер и своего персонажа, и остальных сестер! Может, по тексту и кажется, что они немного отстраняются друг от друга, но на самом деле они очень близки. Вот она взглянула на меня, и ей сразу ясно: у меня плохой день сегодня...
Да, здесь все роли равнозначны. Но есть одна, которая, наверное, трудней других: Ольга. (Инесе, исполнительница роли Ольги, смотрит удивленно.) Потому что у нее в самом начале большой монолог. Это очень непросто — так открывать спектакль.
Анта: — Я присоединюсь к Марии. Нам повезло, мы трое — настоящая команда, сплоченная. У нас есть привычка друг другу помогать. Мы очень разные, но отлично друга друга чувствуем. О конкуренции речь вообще не идет. Мы ни на секунду не задумывались и не задумываемся, кто из нас главней. Возможно, с другими людьми было бы как-то иначе.
Инесе: — Мы даже думали, что, может, будем в каждом спектакле разных сестер играть, меняться ролями. В итоге от этой затеи отказались. Но мы действительно — как три краски. Они, конечно, отличаются друг от друга, но попробуй хоть одну убери в картине — все сразу поблекнет и поскучнеет.
— А все ли действия своих героинь вы способны принять — не по-актерски, а по-женски, по-человечески? Что у вас с ними общего?
Мария: — Один раз Влад меня спросил: «Мария, ты нашла прототип?» Я ему ответила: «Да, нашла! Это я!» В том плане, что я хорошо понимаю Машу и оправдываю ее. И еще мы сделали первый акт так, что этот ее муж, Кулыгин, — он немножко варвар такой, домашний тиран, никого не любит. И тогда все стало на свои места, а то перед этим я думала, что Маша — просто такая избалованная девушка, генеральская дочка. Сейчас меня уже не удивляет, почему она впустила в свою жизнь Вершинина: это единственный человек, который ее слушает. Тут вообще главная проблема спектакля — что никто никого не слушает. Или слушает, но не слышит... В этом смысле Вершинин для Маши — исключение... Да, у нас с ней много общего. А различие в том, что я, в отличие от нее, не замужем, а если б у меня в браке возникла такая ситуация, я бы немедленно ушла, и пофиг, какое время на дворе.
Инесе: — Мне очень нравится зона тишины, в которой пребывает моя героиня. Мы тут совпадаем — я тоже, как Ольга, не всегда показываю, что у меня внутри. Но у меня есть семья, ребенок, а Ольга одинока, она старшая и как бы заменяет сестрам мать. А что делать: родители умерли, гнездо разрушилось... Наверное, она была бы помягче, сложись жизнь по-другому... Мне знакомо это ощущение — что я просто обязана быть сильной, надо есть надо, от меня зависят другие люди... Мария и Анта надо мной смеются! Им кажется, что я и есть Ольга!
Мария: — Инесе, как Ольга, пытается всем помочь, когда плохо. Но Ольга всегда считает себя правой, а Инесе говорит, что у каждого своя правда . Это единственное, что их отличает.
Анта: — С самого начала, еще когда я в первый раз пьесу читала, я Ирину лучше всех остальных персонажей чувствовала. Эти ее монологи — я их присвоить могла, настолько они с моим самоощущением совпадают. Вот она открывает глаза поутру и говорит себе: начинаю новую жизнь, буду работать, сделаю то, то и это. А потом оказывается, что да, кое-что сделано, но вот не радует. И все как в тину уходит... Но я, если честно, старше Ирины. И я часто думаю о таких, как она, девочках двадцатилетних, о том, сколько света в их глазах, сколько надежды на то, что впереди только хорошее. Я хочу найти краски, чтобы передать эту радость, эту веру в счастливое будущее. Нет, я мечтать не разучилась, я и сейчас мечтаю. Но совсем не о том, о чем мечтала в 20.
— Вы встречались на сцене втроем только один раз, в спектакле «Так начинается ночь» Театра на Гертрудес. Остальные актеры тоже из разных трупп. Это сильно чувствуется на репетициях? Работе не мешает?
Мария: — Нет, в этом смысле пока что легко. Мы же все и раньше работали с Владом, знаем, что постановочный процесс у него проходит не так, как у других режиссеров, даже если он ставит в государственном театре. Ну а то, что ты досконально изучил партнеров по сцене, иногда идет не на пользу, а во вред — ты уже можешь предсказать любые действия коллег, поэтому тонкость какая-то уходит, спонтанность.
Анта: — Мне кажется, важно еще и то, что «Ночь... » была совсем недавно. И что все шестеро человек, которые там были заняты, сейчас играют в «Трех сестрах». Мы очень по-актерски сблизились, работая в Театре на Гертрудес. Стали как один организм.
Инесе: — У меня есть опыт работы в репертуарном театре, и я могу сказать, что и там не всегда получается сделать так, чтобы все в одну сторону смотрели. Это невозможно просчитать заранее. А мы вот совпали — быть может, случайно, но совпали. И мне нравится, что мы можем сидеть на репетициях, смотреть, как работают другие, открыто говорить, что получилось, а что не очень. Мы пытаемся помогать друг другу. Нет такого, чтобы каждый по одиночке над своей ролью в углу корпел. Когда на лицах интерес, а не скука — это очень важно.
— Все персонажи «Трех сестер» катастрофически не умеют жить сегодняшним днем и быть в нем счастливыми. А вам дано это умение? Его можно в себе вырастить — научиться быть счастливым, несмотря ни на что?
Анта: — Это именно то, о чем моя героиня говорит и о чем я постоянно думаю. Я, конечно, спрашиваю себя — почему Ирина просто не сядет и не заглянет вглубь себя, почему она мечется и не может успокоиться. Тут и о молодости вопрос, о том возрасте, когда еще легко думать о том, что будет впереди и том, что уже было. Особенно о том, что будет. А я, Анта, пытаюсь работать над собой, чтобы научиться чувствовать себя в настоящем дне и жить в нем. Для меня это вообще один из главных вопросов сегодня. И, кстати, иногда уже чаще получается. Есть, есть такие моменты!
Мария: — Наверное, все идет от любви к себе. Без этого не бывает гармонии. Помню, что лет 5-6 назад, когда я только окончила Академию, я начала спрашивать себя: что ты хочешь в жизни? Что тебе нужно для счастья? Что общество от тебя ждет и чего от себя ждешь ты сама? Перед этим я ни о чем таком не задумывалась. Были вещи, которые я делала по инерции — а на самом деле они мне были не интересны. Я рассказала маме, какие вопросы меня волнуют и как мне трудно, потому что каждый важный вопрос вызывает очень много новых важных вопросов, и мама ответила — хорошо, что я задумалась об этом в таком юном возрасте, потому что есть люди, которые только в 40-50-60 лет спохватываются, что существуют как бы по инерции, неосознанно, не ставя перед собой целей. А без этого не научишься жить сегодняшним днем и вообще жить — так и останешься винтиком в системе...
Я учусь, я пытаюсь, я очень сильно верю в бога и знаю, что когда я чаще хожу в церковь и чаще разговариваю с богом, у меня лучше получается жить.
Инесе: — Конечно, жизнь на самом-то деле штука не легкая, но, кажется, мне дано смотреть на нее светло. Я это умение не вырабатывала специально и ниоткуда не брала, мою судьбу безоблачной не назовешь, и тем не менее. Да, каждый день приходится делать выбор. Иногда я вижу людей, которые выбирают страдания и живут в них. Им кажется, что их страдания сильней, чем у других. А это не так. Все страдают, всем тяжело. (Я тут выношу за скобки больных детишек и людей, измученных недугами или несчастьем, это особый разговор.) Не знаю, что со мной дальше будет, найду ли я силы всегда принимать то, что происходит и не делать другому плохо потому, что плохо мне. Это нелегко, я совершаю много ошибок. Но мне помогает то, что рядом есть люди, которые по мировоззрению со мной схожи. И я пытаюсь, пытаюсь идти дорогой света.
— В Москву, в Москву, все время повторяют сестры. А кто-нибудь из вас бывал в Москве? Или, может, у вас есть другой город мечты?
Анта: — Когда мне было 20 лет, я все время думала — в Нью-Йорк, в Нью-Йорк! Казалось, стоит только до него добраться — и все будет прекрасно... И я пыталась. После школы участвовала в конкурсе, чтобы получить возможность там учиться. Но оказалась второй. Зато поступила на актерский в нашу Академию культуры — и сделала выбор... После этого я бывала в Нью-Йорке дважды. В первый раз он был в точности такой, как в моих мечтах, я рыдала, когда пришло время возвращаться. А во второй раз все было уже не так. Ближе к реальности... Я поняла, каково там актерам живется, встречалась с некоторыми латышами, которые там давно поселились, разговаривала с ними на эту тему... В Латвии театральным людям куда легче, у нас ситуация в профессиональном смысле чудесная, волшебная... Но это чувство восхищения Нью-Йорком — оно было, я его прекрасно помню. Оно очень сильное было.
Мария: — Москва — один из моих любимейших городов. Я пытаюсь хотя бы раз в году там побывать, без всяких целей, просто наслаждаться. А в 17 лет я с ума сходила по Ирландии, мне казалось, что я готова там где угодно жить, хоть в палатке в лесу... Собиралась там учиться или замуж за кого-нибудь выскочить, лишь бы остаться. Но в тот момент, когда у меня появилась действительно появилась возможность уехать куда угодно, я вдруг поняла, что никуда уезжать не хочу. Что мне нравится здесь. Да, иногда возникает ощущение, что Рига очень маленькая, что здесь ничего не происходит, но в последние три месяца я как-то очень отчетливо поняла, что я просто влюблена в этот город. Но и Москва — моя любовь! Может, даже не из-за города, а из-за людей. Здесь все думают, что я слишком громкая, бешеная. А в Москве у людей ментальность, как у меня.
Инесе: — Со мной все странно. Я люблю путешествовать, но мне требуется время, чтобы понять город. А еще меня не оставляет ощущение, что я всюду тащу с собой «чемодан», который внутри меня, — что в Москву, что в Нью-Йорк. От него не сбежать, не избавиться. Да, в Москве я бывала; по туристическим впечатлениям, она для меня, наверное, чересчур большая. У Марии, мне кажется, внутренняя свобода такая, что ей необходима энергия мегаполиса. Я другая. Я лучше в лесу буду сидеть.
- «Три сестры» покажут в культурно-развлекательном центре Hanzas Perons 31 июля, 3-5 и 8-12 августа.
В спектакле заняты: Анта Айзупе, Инесе Пуджа, Мария Линарте, Дана Бйорк, Каспарс Думбурс, Юрий Дьяконов, Максим Бусел, Игорь Шелеговскис, Анатолий Фечин, Арис Матесовичс. Режиссер — Владислав Наставшев. Композиторы — Владислав Наставшев и Иван Лубенников (Россия).
