«Музыкальный фестиваль – очень серьезный, некоторые произведения звучат впервые, это уникальные вещи. И он экспериментальный, потому что мы представим на нем нечто среднее между музыкой и театром. Нам даже сказали, что мы «расширяем границы» Рижского фестиваля.
Уникальность в том, что «1900» – это соединение музыки и текста. Как бы театр, но не театр. Сложно даже назвать было: то ли это концерт, то ли спектакль. Я серьезно отношусь к театру, поэтому назвал постановку спектаклем», – поделился режиссер Дмитрий Петренко.
По его словам, когда-то давно он видел «Пианиста», но перед работой намеренно не стал пересматривать, и теперь своей задачей видел «предложить зрителям что-то новое, свое прочтение», в первую очередь исходя из текста Алессандро Баррико о гениальном пианисте, который всю свою жизнь провел на борту трансатлантического корабля и никогда не сходит на берег.
«Режиссеру важно видеть текст, понять, что можно почерпнуть из текста, рассказать свою историю, предложить это актерам, в данном случае – и пианисту, автору музыки. Это наша версия того текста», - сказал он.
Актер Максим Бусел в ходе действия спектакля на сцене оказывается почти в полном одиночестве – лишь за пианино играет Вестард Шимкус. Жанр моноспектакля, как признали Бусел и Петренко, к актеру безжалостен – ненадолго уйти в тень, спрятаться за декорациями не получится, внимание зрителя нужно «держать».
«Это своего рода вызов! Само произведение я давно знаю и люблю, это мне помогает. Но по-своему сложно. Зато я чувствую, что развиваюсь и открываю для себя новые горизонты. И музыка Вестарда – это огромная помощь, она создает ритм, ведет, задает настроение и помогает. И она воистину необыкновенная!» - сказал Максим Бусел.
Шимкус на сцене «остается наедине с инструментом и музыкой», он всегда глубоко сосредоточен и погружен в музыку, которую играет, чем и подкупает слушателя.
Для режиссера же, по мнению Петренко, при работе над моноспектаклем важно четко понимать, что «у тебя единственный инструмент – это актер: его голос, его пластика, ум, сердце, его эмоциональный опыт», и через него открывать пьесу.
Параллельно велась подготовительная работа над латышской версией постановки – в ней задействован другой актер, Кристап Кеселис, и его трактовка образа, разумеется, отличается, рассказали гости передачи. По словам Максима Бусела, они с Кристапом устраивали «прогоны» своих частей спектакля по очереди, а потом могли плодотворно обсуждать какие-то детали, сидя рядом.
«Моя задача была сделать так, чтобы спектакль жил. Он может быть живым, только когда актер понимает и видит себя отраженным в этом тексте. В итоге получилось два идентичных спектакля – но, по-моему, они и должны звучать по-разному», – признал Петренко.
