— Вопрос по нынешним временам любопытный донельзя... Вы откуда сейчас и потом куда от нас?
— Я сейчас приехала в Латвию из своего дома в Брюсселе, где я перед этим в этом году провела достаточно долгое время. Хотя получилось пару раз приезжать с концертами в Лондон, в Швейцарию, Германию, но это уже был август-сентябрь. И эти поездки были для меня теперь значительными событиями, потому что после достаточно интенсивной жизни вдруг наступило затишье из-за пандемии, а в конце лета опять несколько оживилось и все теперь казалось особенным и неожиданным.
ПЕРСОНА
Обладательница Большой музыкальной награды Латвии (2012) Элина Букша родилась в Айзкраукле и с пяти лет занималась у педагога Ояра Калниньша. Позже продолжала учиться у русского скрипача Бориса Белкина в Нидерландах. В шесть лет Элина стала лауреатом конкурса Talants Latvijai. Дальше последовали победы на 16 международных и латвийских конкурсах. В 12 лет Элина дебютировала с Лиепайским симфоническим оркестром и с тех пор регулярно выступала со всеми профессиональными оркестрами Латвии.
Концертировала в Канаде, Германии, России, Швейцарии, Швеции, Италии, Нидерландах, Бельгии и Финляндии, в странах Азии. Выступала в таких концертных залах, как Bozar в Бельгии, Филармония Тампере, Концертный зал имени Чайковского в Москве, Music Laeiszhalle в Гамбурге, Wigmore Hall в Лондоне, в парижском Лувре. Училась в Бельгии в престижной Музыкальной капелле королевы Елизаветы у профессора Огюстена Дюма, а также на мастер-классах прославленного профессора Анны Чумаченко в Германии, Франции и Швейцарии. Выступала с оркестрами I Virtuosi alla Teatro de La Scala, LNSO, Sinfonietta Rīga, Sinfonia Varsovia, Collegium Musicum Riga, Королевским филармоническим оркестром Льежа, Южно-Германским филармоническим оркестром, Московским камерным оркестром, королевским камерным оркестром Валлонии, Большим симфоническим оркестром имени Чайковского, симфоническим оркестром Татарстана, работала с Владимиром Спиваковым, Юрием Башметом, Мидори, Александром Сладковским и другими.
Играет на скрипке работы итальянского мастера Доменико Монтаньяны (1723), которую скрипачке вручила музыкальная капелла королевы Елизаветы.
После этого рижского концерта я должна вернуться в Брюссель, потому что там меня ждет большая запись нескольких современных произведений, хотя... до конца тоже точно неизвестно, потому что в Бельгии ввели локдаун, и боюсь, что это все перенесется.
— Летние концерты в Лондоне, Швейцарии и Германии в какой атмосфере проходили?
— Да, в августе я играла со своим фортепианным трио в Швейцарии, а в сентябре в Лондоне, где люди, в принципе, уже тогда должны были ходить в масках, по крайней мере, в публичных местах. Впрочем, когда уже слушатели располагались в зале, они маски могли снять, поскольку между ними все равно уже была социальная дистанция. Интересное место Bold Tendencies в Лондоне, которое расположилось... на парковке, где есть музей современного искусства, а на четвертом этаже. откуда отличный вид на Лондон, зал и фортепиано. Там очень мило, красиво и место очень вдохновляло!
В общем, в той же Великобритании концерты до сих пор происходят, но в гораздо меньшем количестве, чем прежде, и с меньшим количеством слушателей. Большие концерты с оркестрами не происходят, но при ста слушателях — вполне. Впрочем, в каждой стране все по разному, где-то и с оркестрами... Такая непонятная ситуация во многом.
— А до этого у вас вдруг случился перерыв из-за известных событий?
— Перед началом пандемии в Бельгии я свой последний концерт сыграла 5 марта, он уже был прямо на границе локдауна. Да, а потом случился перерыв на пару месяцев. И прямо скажу, что было очень нелегко. Это потом мы начали шевелиться и искать новые формы работы — концерты в формате онлайн, какие-то записи... А тут вдруг я осталась совсем одна, хотя человек очень общительный. Хозяин моего дома, в котором я снимаю маленькую квартиру — немец и он уже в возрасте, так что я старалась быть внимательной и никуда особенно не выходить.
— Чтобы не заразить соседей...
— Да. Я даже дала себе такое обещание, потому что мы с ним очень большие друзья. Он меня очень поддерживает, он такой меломан — самый настоящий. Мне просто было страшно за него и за его подругу — у них были проблемы со здоровьем и я себе дала слово, что я сижу дома, выхожу только в магазин, причем, очень быстренько. Так я прожила месяц и десять дней. По счастью, там есть сад и я работала в саду — все там перекопала, все сделала. Это очень помогло, потому что первое время даже не могла заниматься. Было такое состояние...
— Можно сказать, что почти депрессивное?
— Ну, конечно.
— Как вы прожили после этого май, июнь и июль?
— Знаете, я полностью погрузилась в искусство. Я опять дала себе слово: «Элина, хватит все эти слезы и сопли пускать!» И наконец-то нашла время для того, что все время откладывала. Например, смотрела фильмы, читала книги, слушала музыку. И полностью вошла в музыку Родиона Щедрина (я ее досконально изучала). У него есть сонаты для скрипки и одну из них — «Эхо» — я буду сейчас играть в Риге.
— Расскажите об этом произведении, оно большое?
— Я буду сонату Щедрина исполнять вместе с произведениями Баха, потому что и сама соната написана в честь трехсотлетия Баха. И в этом своем произведении Щедрин использует фрагменты, как бы «осколки» партит Баха, которые рассыпаны по всему сочинению. Это может или прямо цитата или гармоническая игра на тему сонаты или партит великого композитора. Произведение Щедрина достаточно сложное, очень интенсивное и длится 23 минуты. Я решила эту сонату поставить в центре концерта и окружить ее разными сочинениями Баха. И получается как бы такая арка...
Я очень люблю играть современную музыку, но понимаю, что для слушателей это всегда такой некоторый вызов. Даже мне самой не всегда легко слушать такую музыку, у которой бывает очень сложный язык, но я думаю, что в сочетании с Бахом в этой арке музыка будет высвечиваться в каком-то более понятном свете. Я вообще ее вижу, как кино — там очень много ярких эпизодов, такая визуальная музыка. Перед концертом я об этом буду рассказывать публике — как я эту музыку слышу и вижу.
Вся эта музыка очень созвучна нынешнему времени. Я бы очень хотела, чтобы мы не боялись смотреть правде в глаза, не избегать правды. Не говорить, что все будет хорошо... Быть может, и не будет все хорошо. Но мы просто должны научиться жить сейчас другой жизнью. Через музыку мы это можем понять еще больше.
— Понимаю, что сейчас загадывать на будущее сложно, но вы как-то представляете, например, свои следующие полгода?
— У меня сейчас наступила уже несколько другая жизнь. Такая ситуация, что очень много дел будет именно в Великобритании, начиная с января. Не могу пока что говорить, что это будет, но да, это связано с моей работой, с творчеством. Это для меня интересно, потому что Лондон более динамичный, чем Брюссель. Брюссель — это дом, такая семейная атмосфера, Лондон — совсем другое. Надеюсь, что мои концерты, которые запланированы на полгода вперед в разных местах состоятся — или же перейдут в какой-то иной формат, или перенесутся. Просто мы же не знаем, как долго будет длиться эта вторая волна.
— И неизвестно, как скоро вы вернетесь к нам вновь. Так что на всякий случай поздравьте всех нас: «Счастливого Нового 2021-го года!» И скажите, что вы вкладываете в слово «счастье»?
— Мне кажется, что оно наступит, если мы все сейчас найдем это состояние спокойствия. Видя все это сумасшествие вокруг нас, желаю спокойствия всем — и моим друзьям, и публике, и вообще всем-всем-всем людям на этом свете. И — ценить каждый момент. Потому что всегда может быть гораздо хуже. И мы будем бороться за то, чтобы находить эту внутреннюю силу в себе.
— Что больше всего вас вдохновляло в эти сложные для всех и для вас особенно полгода?
— Меня очень сильно вдохновляли мои друзья в разных городах. Мы так и так перед этим встречались, ужинали, веселились, но теперь у нас было такое ощущение, что это быть рядом друг с другом — это нечто особенное. Даже с теми друзьями, которые живут в Лондоне или Париже, мы сумели теперь встретиться и провести время. Я набираюсь сил, когда с друзьями. Для меня это важно, потому что 85% из них — это артисты. И вот это ощущение, что мы все вместе — очень сильно помогало. Даже если я одна была дома,, все равно это ощущение было, мы постоянно созванивались. И даже когда было ужасно плохо и даже не хотелось говорить — все равно созванивались, говорили, обсуждали и смеялись.
