— Сам-то я в конкурсах никогда не участвовал, — признался один из величайших певцов современности, — но за каждого, кто на «Опералии» выступает, волнуюсь ужасно, как за себя.
Доминго немного простужен, хорошо, говорит, что хоть петь не надо. Директор ЛНОБ Эгил Силиньш кивает сочувственно: здешний климат еще ни одному вокалисту на пользу не пошел, однако прогнозы обнадеживают, холодов в ближайшие дни не ожидается, у всех есть шанс выступить как надо. Кстати, Силиньш, в отличие от Доминго, большую международную карьеру начинал с конкурсов: «Штук десять у меня их было. Но не «Опералия». Возраст был уже не тот».
В год основания «Опералии» Силиньшу, лучшему из латвийских бас-баритонов, исполнилось 32, а Доминго — 52. Потомственный музыкант, дирижер, пианист, тенор с феноменальной карьерой, он был на пороге новых свершений: в ближайшие годы ему предстояло возглавить сначала Вашингтонскую, а потом и Лос-Анджелесскую оперы. «Опералиа» показала, что Доминго силен и как продюсер. Практически все организаторы исполнительских конкурсов декларируют одни и те же благие намерения — помогать молодым проложить путь на большую сцену. На практике дальше намерений дело продвигается редко. Только там, где жюри состоит из настоящих вершителей судеб, — интендантов и кастинг-директоров театров, руководителей молодежных программ и влиятельных агентов, — лауреаты могут рассчитывать на то, что к приятной строчке в портфолио могут добавиться реальные контракты. «Опералия» в этом смысле безупречна.
Списки ее финалистов и призеров читаешь, как составы в Ковент-Гарден или Метрополитен-опера.
Той же Майе Ковалевской, единственной нашей певице, сумевшей добиться успеха на этом конкурсе, победа обеспечила ангажементы на несколько сезонов в лучших оперных домах мира.
«Опералия» к тому же конкурс щедрый: плата за участие здесь минимальна, а уж если человек прошел заочные отборы, то ему оплачивают дорогу и жилье.
Тридцать два таких счастливца сейчас приехали в Ригу, треть — из США (в оперном мире давно идут разговоры о том, что Штаты «вымывают» лучших педагогов по вокалу повсюду, от Италии до Армении, и вот результат). Еще один — наш, латвийский, 22-летний Даниил Кузьмин. По общему счету, семнадцать стран, десять сопрано, девять теноров, шесть меццо-сопрано, три баритона, два баса, два баса-баритона, один контратенор.
На прошлой неделе все они готовились к четвертьфиналу, репетируя в Музыкальной академии, в понедельник — легко опознаваемые по теплым шапкам, шарфам, маскам и общей закутанности — переместились в ЛНОБ вместе со своими концертмейстерами.
За два дня, понедельник и вторник, число участников сократится до 20. Процесс происходит за закрытыми дверями, не попасть (другой почтенный конкурс, «Бельведер», был добрее — летом на отборочные туры в «Дзинтари» пускали всех, еще и даром).
Дальше все будет прозрачней слезы. В среду, 26 октября, полуфинал под фортепиано при публике и прямая трансляция на страницах Operalia и Placido Domingo в Facebook, начало в 16.00.
В финал попадут десять человек. Аккомпанировать им будет оркестр ЛНОБ под управлением Пласидо Доминго. И это превратится в своего рода гала-концерт — возможно, с сюрпризами, потому что Силиньш, глядя на Доминго, сокрушался, что ведь должны были встретиться в Вене на «Пуританах» Беллини, Эгил на сцене, Пласидо за дирижерским пультом, но обстоятельства помешали, а Доминго, глядя на Силиньша, намекнул, что никогда не поздно сделать что-то хорошее — в общем, надо ждать воскресенья, 30 октября, идти в Оперу/слушать Latvijas Radio/cмотреть LTV или medici.tv/ или просто портал LSM.lv открыть в 18:00 — и наблюдать, и болеть, и запоминать имена. Потому что не было еще такого, чтобы после «Опералии» не зажглись звезды.
«Такой процесс прямо на глазах, да еще без телескопа, рядышком — разве можно пропустить?!»
— сказал тенор Наурис Пунтулис, министр культуры. Правильно: нельзя.
