Ему тогда было «всего» 74 года, но он уже давно был в статусе легенды. Кстати, что до легенд, то о нем среди музыкантов еще при советской власти ходила, например, такая: «Он народный артист Советского Союза! Он лауреат Ленинской премии! Чего уж там говорить о премиях просто государственных. Он, в конце концов, Герой Социалистического труда! Что только не делает власть, чтобы он не эмигрировал...»
Кстати, действительно так и не уехал, хотя мог. Умер в родной Москве, где 87 лет назад родился в семье знаменитой певицы Натальи Рождественской и дирижера Николая Аносова. В 1954 году окончил Московскую консерваторию, в 1957 году — аспирантуру. С 2001 года заведовал кафедрой оперно-симфонического дирижирования. Как дирижер Геннадий Николаевич дебютировал еще при Сталине. В далеком 1951 году в Большом театре под его управлением был исполнен балет Чайковского «Спящая красавица». Потом в два захода был главным дирижером главного театра советской империи.
За свою жизнь он записал все симфонии (причем в разных редакциях) Бетховена, Брамса, Брукнера, Гайдна, Губайдуллиной, Глазунова, Дворжака, Прокофьева, Сибелиуса, Чайковского, а также все симфонии и сценические произведения Шостаковича. Особенно ценна его дружба с гениальным Альфредом Шнитке, последнюю симфонию которого он после смерти великого автора завершил сам.
Большое счастье, что в августе 2005 года Рождественский дирижировал Латвийским национальным симфоническим оркестром. Это было в Юрмале, на ожившей после «депрессии» летней эстраде концертного зала «Дзинтари». Солировала пианистка Виктория Постникова (супруга дирижера) и скрипач Александр Рождественский (сын). В программе звучали музыка Яна Сибелиуса и Дмитрия Шостаковича.
«В 2005 году я познакомилась с этим удивительным, гениально одаренным и очень непростым человеком, — рассказывает организтор того юрмальского концерта, глава рижского фонда Германа Брауна Инна Давыдова. — Спасибо моей подруге, солистке Большого театра Ирине Долженко. Я уговаривала его приехать с концертами в Юрмалу... Он меня «признал», наверное, потому, что я опознала Добужинского в графической работе, висевшей между окнами. Парижская квартира была полна русским искусством: картины, графика, афиши, книги... XX век — горький и яркий... Он повел меня в кабинет и показал бесценный портрет Лансере работы Серебряковой... Потом подарил свою книгу о соединении искусств... А через месяц приехал с супругой в Юрмалу и дал два незабываемых концерта с нашим симфоническим...
На память осталась запись неповторимым почерком в книге друзей. Велосипедный звонок, в который он звонил во время концерта... Фотографии... Мы чуть не опоздали на самолет, потому что бродили по рижским антикварным магазинчикам, сидели в ресторане «Черный монах». Он еще побывал на организованном нами концерте Бременского оркестра, которым тогда руководил Пааво Ярви. После концерта попросил проводить его к дирижеру, был очень взволнован... Он сказал: «Пааво, я скажу папе (знаменитый дирижер Неэме Ярви), что теперь я спокоен... Есть кому дирижировать дальше! Бесценная музыка памяти. Благодарю, дорогой Маэстро...»
