Художник-искусствовед Андрей Маевский: «Меня сделал Эрмитаж. Не будь его, не было бы и меня»

— Андрей, расскажи о своих родителях...

— Мама была педагогом, преподавала в педагогическом училище, занималась психологией и искусством — к сожалению, она уже ушла из жизни. А отец был чертежником, строителем, машинистом поезда — у него очень много специальностей. Живет в Омске, где я и родился ровно пятьдесят лет назад.

— Интересно, что чувствует художник в этом возрасте свершений?

— Чувствую себя, разумеется, на двадцать пять, и хочется пожить еще столько же, еще раз столько же и еще раз столько же. Главное, чтобы были силы, и тогда еще можно много всего сделать.

— Чем можешь похвастаться за прожитые годы?

— Я вообще-то, как принцесса в замке, все еще чего-то жду, думаю, что главное — впереди. Хотя в действительности за плечами уже более двухсот выставок в разных музеях, в том числе в Омске, Красноярске, Санкт-Петербурге, а также здесь, в Латвии.

Сейчас наладил связь с Берлином, меня там полюбили, и вскоре еду туда с небольшой головной болью и большой радостью. Головная боль — от того, что в двух галереях должен сделать выставки плюс четыре перфоманса, это достаточно большая нагрузка.

— У тебя три основных адреса — Омск, Рига, Санкт-Петербург...

— В Омске я прожил восемнадцать лет, потом пошел в армию и уже туда на постоянное место жительства не вернулся, переехал в Ригу. Хотя сейчас постоянно сотрудничаю с омскими музеями, провожу там выставки латвийских художников. И параллельно бывал в Санкт-Петербурге, поскольку у меня там родные и близкие. Жил в Риге, а на выходные приезжал в Питер, или наоборот.

— В твоей биографии есть важный пункт: сотрудничество с всемирно известным «Эрмитажем»...

— Меня сделал «Эрмитаж». Если бы не было «Эрмитажа», то не было бы и меня, как художника и искусствоведа. Все благодаря Владимиру Юрьевичу Матвееву, царствие ему небесное — он очень хорошо ко мне отнесся, когда я пришел к нему с просьбой принять меня на работу в этот великий музей. Он тогда был главным хранителем «Эрмитажа», потом стал заместителем генерального директора.

— Вот так просто с улицы пришел и попросился на работу?

— Будешь смеяться, но именно так. Это было очень смешно, потому что я пришел к нему с бутылкой рижского бальзама, недопитой бутылкой коньяка и со слегка пьяной знакомой Ольгой Петровной. Причем оба — босиком. Так и зашли к нему в кабинет. И так я на несколько лет остался в «Эрмитаже».

Работал при детском отделе, у нас было соглашение, чтобы я привозил из Риги детей, учившихся в моей студии. Мы определенное время проводили в залах музея, копировали работы, изучали сокровища «Эрмитажа». Такие же мероприятия проводил и в школе при Русском музее — с питерскими детьми.

Многие вещи я там делал впервые, меня могли ругать, но тронуть никто не смел, потому что покровитель у меня был великий — Матвеев.

— В середине 1990-х действовала весьма солидная галерея — «Ригас вини», искусствоведом при которой ты состоял. Как вспоминаешь этот период?

— Да, это были веселые времена девяностых, галерея находилась в весьма престижном месте — в Базаре Берга, там теперь ресторан. Она была очень интересной и нестандартной, поскольку хозяйка галереи Марина Картополова приглашала очень ярких художников. Это было в хорошем смысле слова прекрасное тусовочное и богемное место. Выставлялись известнейшие латышские художники, популярные «русскоязычные» художники, зарубежные.

После «Ригас вини» я продолжал делать небольшие выставки, а потом «застолбил» очень хорошее место — Дом Черноголовых, там просторные выставочные помещения и в подвале, и на четвертом этаже. Было три таких Дома в Вецриге — Дом Черноголовых, Дом Рейтерна и Дом Менцендорфа. В «Рейтерне» теперь тоже ресторан.

Сейчас периодически провожу рижские выставки в Доме Менцедорфа. Уже более десяти лет организую выставки в рамках Международного фестиваля балета, который в апреле проводит Лита Бейрис.

— Как ты начал собирать картины?

Работы я собирал всегда, этому меня тоже Матвеев, кстати, научил. Когда Латвия стала независимой, была идея провести выставку латышских художников в «Эрмитаже» — и он сказал, что хорошая коллекция и Латвии советских времен есть, конечно, в Третьяковке и Русском музее, но «ты собери, и будем смотреть, что к чему». Но из-за различных политических и экономических моментов выставка не состоялась.

Но была собрана неплохая коллекция. И в результате эти работы теперь часто выставляются в музеях моего родного Омска.

В Омской области, кстати, живет огромное количество латышей — исторически, еще с XIX века. И мы решили, что на базе Омского музея соберем коллекцию латышских художников. И собрали большую коллекцию — графика, живопись, около пятисот работ. И коллекция пополняется, практически каждый год я стараюсь что-то привозить.

В 2014-м в Омском музее изобразительных искусств имени Врубеля была большая выставка картин, переданных мною в дар музею, в прошлом году — в музее Белова выставляли работы Иосифа Эльгурта. А в этом году выставили графику, посвященную только Риге: «Рига — маленький Париж». И как раз сегодня, в день моего юбилея, в музее Белова открывается выставка, посвященная питерским художникам.

— Когда ожидать следующую организованную тобой выставку?

— В Риге Дом Менцендорфа стал уже практически родным, и 7 ноября тут мы откроем выставку, посвященную столетию Октябрьской революции. Примут участие российские и латвийские художники. Это будет немножечко хулиганская выставка. С одной стороны, там серьезное отношение к истории, но антураж будет с юмором.

— Как тебе нынешняя художественная жизнь в Латвии?

— Она изменилась, и в лучшую сторону. Жизнь действительно насыщенная! Мы беседуем как раз в то время, когда Александр Васильев открывает в Музее декоративного искусства и дизайна свою очередную выставку. Очень достойные выставки постоянно проводят в Латвийской Национальной библиотеке.

Рига перестала в этом плане быть периферией. В латвийской столице сейчас проводятся выставки хорошего европейского уровня. Выставка коллекционеров Зузансов сейчас проходит в Национальном музее — то, что крупные бизнесмены собирают и финансируют искусство, здорово! И вот только что в «Рижской Бирже» завершилась замечательная выставка из коллекции Прадо, и важно, что она тоже прошла при помощи частного финансирования со стороны меценатов Тетеревых.

— То есть, можно сказать, что лет десять назад об этом мы могли только мечтать?

— Десять лет о таком мы даже не смели мечтать! Когда на экспозиционном уровне есть, что смотреть, когда выставки выстроены и научно, и тематически — это очень здорово.

При этом наши связи с Россией не прекращаются. Из Риги я постоянно привожу в Санкт-Петербург альбомы из научной библиотеки нашего Национального музея, они там очень востребованы. Меня постоянно просят привозить материалы по выставкам латышских классиков и современных художников, там это воспринимается на ура. А оттуда везу альбомы из «Эрмитажа», научной библиотеки Русского музея.

— Большая часть коллекции Зузансов, возможно, будет когда-то передана государству, во всяком случае — организованному ими сейчас музею на «Фабрике грез» на Лачплеша, 101. Ты когда-нибудь задумывался о том, кому достанется твоя коллекция после ухода?

— Конечно, думал. У меня помимо латвийских и российских есть немного западных художников. Я хотел бы, конечно, чтобы это осталось в Латвии.

На данный момент я в некотором поиске того, где эта коллекция могла бы жить. Для любого коллекционера важно, чтобы после его смерти коллекция не была куда-то спрятана, чтобы она была востребована зрителями, чтобы демонстрировалась, была доступной.

Быть может, может произойти что-то при государственной поддержке, потому что я все-таки не миллионер, не могу себе многого позволить. В общем, поживем — обязательно увидим.