Написанная в 1913 году «Принцесса и обезьяна», по словам историка искусств Эдуарды Шмите, родилась после «римского» карнавала, устроенного довоенным немецким обществом Kunstecke. Там-то художник и приглядел модель – девушку по имени Гото фон Зек. На картине изящная девушка изображена в одеянии римлянки и пышном рыжем парике – в том виде, в каком явилась на карнавал и станцевала там, сорвав бурю оваций и требования публики выступить на бис.
Искусствовед поделилась, что однажды к ней пришли две посетительницы Национального художественного музея, мать и дочь. «Оказалось, их мама и бабушка и была моделью этой принцессы. Семья хранит эту историю», - рассказала Шмите.
В Kunstecke состояли и сам Розенталь, и его лучший друг Бернхард Борхерт. Они зимой 1913 года пошли на карнавал и встретили там Гото, разодетую подругами в «древнеримском» стиле: роль платья играла просто обернутая вокруг тела молодой женщины большая восточная шаль, а шея была украшена несколькими бусами. Танец Гото имел необычайный успех.
В своих личных заметках Гото писала, что отправилась в мастерскую Розенталя через несколько дней. Вначале она была приглашена в квартиру художника на ул. Альберта. Затем выше – собственно в мастерскую. По воспоминаниям фон Зек, Розенталь всегда был предельно корректен в общении с моделью. Максимум, что он себе позволил – поцеловать ей руку выше локтя. Для вдохновения.
А у обезьянки, изображенной на той же картине – своя история: как вспоминал сын художника Микелис, которому в то время было пять лет, зверька приводил позировать некий цыган, получая за каждый сеанс по рублю.
Карлис Дзильлея объясняет сюжет картины как отношения между художником и искусством: искусство заставляет художника танцевать, выражать себя. Шмите же считает, что здесь могла быть обыграна идея о том, что вечная женственность заставляет мужчину плясать под свою дудку.
«Мы можем лишь гадать – и наверняка эти догадки вместе с радостью от цвета, от созерцания прекрасной женщины и составляют тайну этой картины», - говорит она.
