Ее имя мало что говорит широкой публике, зато отлично известно профессионалам: 30 лет Айя Юрьяне преподавала в художественной школе им. Я. Розентала — alma mater для большинства латвийских художников. Отличным живописцем и педагогом был ее муж Юрис Юрьянс, умерший в прошлом году. Но особо прославились их дочери — сценограф и театральный художник по костюмам Иева Юрьяне (жена режиссера Виестура Кайриша и соавтор многих его проектов) и художник по костюмам в кино Кристине Юрьяне. Их брат Павилс Юрьянс — единственный член семьи, который не пошел по художественной стезе: по образованию он программист, а сейчас занимается образовательным проектом во Вьетнаме.
Первое, что бросается в глаза на выставке Айи Юрьяне, — огромный яркий ковер, которым затянут пол четвертого и пятого этажей Художественного музея. Такое я здесь наблюдаю впервые. И, думаю, сделано это не только для того, чтобы обеспечить комфорт людям с боязнью высоты (на четвертом этаже музея пол имеет прозрачные окошки). Ковровое покрытие создает атмосферу домашнего тепла, уюта и защищенности — а именно такие ощущения рождают картины Айи Юрьяне.
Выставка носит название «Кухни королевы», и воспринимать его нужно двояко: речь идет как о творческой кухне художника, так и о самой обычной кухне — пространстве в доме, где каждая женщина, особенно если она глава большой семьи и мать троих детей, проводит значительную часть своей жизни.
Для Айи Юрьяне быт никогда не был чем-то второстепенным, недостойным внимания художника. Она могла увлеченно писать собственную газовую плиту с полным набором начищенных до блеска кастрюль или корзинку с луком. Главной темой ее творчества всегда была ее семья, а главными моделями — дети, внуки, многочисленные родственники и друзья.
Казалось бы, что может быть естественнее для женщины-художницы? Между тем, для латвийского искусства тема семьи, детей и быта долгие годы считалась чуть ли не запретной. Художнику в своих работах полагалось размышлять о «высоком и вечном», а не изображать уставших от бессонных ночей мамочек с их сопливыми детишками. Но для Айи все это было источником вдохновения, она находила в этой теме глубокий смысл и яркие эмоции.
Это и есть «тихий бунт» и тот самый «нежный феминизм», о котором говорит куратор выставки Раса Янсоне: «Можно только догадываться о том, какое давление пришлось выдержать Айе, упрямо придерживавшейся этой “ненормативной” тематики на протяжении всей своей жизни».
В названии выставки слово «кухня» использовано во множественном числе. В экспозиции мы видим семь таких «кухонь» — семь тематических разделов.
Один из них посвящен теме ожидания ребенка. Беременность — еще одно табу и непопулярная тема для нашего искусства. Кажется, что само изменившееся тело беременной женщины, ставшее вместилищем для новой жизни, внушает окружающим (особенно мужчинам) священный ужас. А для Айи Юрьяне это положение женщины было интересным без всяких кавычек. Она наблюдала, как у беременной меняется не только «форма», но и «содержание» — как она начинает по-другому смотреть на мир, воспринимать себя и окружающих, светиться внутренним светом. С начала 2000-х и на протяжении десяти лет Айя Юрьяне писала цикл картин, посвященных будущим мамочкам. В это время одна за другой уходили в декрет ее дочери и их подруги — актрисы Нового Рижского театра Гуна Зариня и Байба Брока, сценограф Моника Пормале, художница Линда Лусе (все эти портреты можно увидеть на выставке).
Еще один раздел выставки посвящен теме матери и ребенка. Здесь мы видим целую галерею мадонн с младенцами. Правда, эти мадонны выглядят далеко не так умиротворенно, как на картинах эпохи Возрождения. На их лицах проступает целая гамма эмоций — от восторга до печали, от умиления до опустошения. Все как в жизни.
Растить ребенка — тяжелый труд, и Айя Юрьяне, которая сама провела много лет между коляской, плитой и мольбертом, знала это как никто другой.
На картине «Ребенок, который ничего не хочет» изображен капризный карапуз и его бесконечно уставшая мама, которая, сидя на корточках, изображает из себя не то собачку, не то лошадку и не знает, как еще развлечь несносное дитя. А дитя капризничает — топает ножкой и сучит ручками.
Ну и что тут необычного? — спросите вы. Действительно, сегодня мир женщины во всем его многообразии стал вполне легитимной темой искусства (спасибо феминисткам четвертой волны!), но в те времена, когда создавались эти картины, подобный «бытовой» взгляд на материнство казался слишком приземленным. Айя Юрьяне считала иначе. Она умела из любого, даже самого тривиального сюжета, создать настоящую поэзию.
Дочери художницы Иева и Кристине подчеркивают, что на картинах их матери нет ни одной выдуманной детали: «Это визуальный дневник нашей семьи. Люди, интерьеры, одежда, игрушки, мельчайшие нюансы обстановки — все это реальное, взятое из жизни». Просто все это раскрашено яркими красками — такой уж жизнерадостный у Айи Юрьяне был взгляд на мир. У нее даже любимый домашний халат был ярко-алого цвета.
На выставке можно увидеть маленькую красную скамеечку, которая прибита к голубой стене и словно парит в воздухе. Это не арт-объект, а ценная семейная реликвия. Муж Айи, художник Юрис Юрьянс, однажды получил гонорар за свою картину не деньгами, а досками из красного дерева. Большая часть этих стройматериалов пошла на изготовление книжных полок, а из остатков смастерили вот эту скамеечку, которую потом еще и выкрасили в ярко-красный цвет. Эту скамеечку можно увидеть на многих картинах Айи Юрьяне, так что это больше, чем утилитарный предмет мебели, — это часть истории ее семьи.
Айя писала не только своих родственников, но и саму себя. На одном из автопортретов она изображена вместе с сыном Павилсом на фоне афиши оперы «Евгений Онегин» — этот спектакль в Латвийской национальной опере был первым сценографическим опытом ее дочери Иевы. Мать и сын изображены в одинаковом ракурсе — их родственную связь подчеркивает фирменный, с горбинкой, нос.
На другой картине Айя изобразила себя в мастерской рядом с Марсией Варронис, древнеримской художницей, которая была феминисткой еще в античные времена. Эта работа называется «Художница и ее седая ученица», где в роли седой ученицы выступает сама Айя. Да, она была не только преподавателем с 30-летним стажем, но и сама продолжала учиться всю жизнь.
На картине «Видение домохозяйки на рассвете праздничного дня» Айя изобразила себя 18 ноября, в день независимости Латвии, с флагом, который она собирается вывесить на фасаде собственного дома в Берги. Раннее утро, в небе еще видны Луна и звезды, а возле дома Айю встречает герой знаменитой картины латышского модерниста Никлавса Струнке «Пьеро зимой» (1927). Шарф Пьеро имеет точно такую же расцветку, как и латвийский флаг, — красные и белые полосы. При всей юмористичности позы героини (Айя изобразила себя несколько карикатурно) в этой картине заключен глубокий и печальный смысл: Струнке, эмигрировавший из Латвии в 1944-м году, так и не узнал, что его родина все-таки стала свободной.
Наиболее шокирующий автопортрет Айи Юрьяне выставлен в самом, казалось бы, безмятежном разделе выставки — среди ее работ с цветами. Этот автопортрет Айя сделала на третий день после того, как угодила в больницу с переломом носа. Художница торопилась на автобус, чтобы успеть в кино на трансляцию оперы Metropolitan, упала и сильно разбила лицо. На картине она изобразила себя во всей «красе», с кровоподтеками и синяками. Но самое удивительное, что по цветовой гамме эта работа гармонично сочетается с соседними картинами, на которых изображены цветы.
Как художнику Айе были одинаково интересны и цветовые переливы на бутонах ирисов, и разводы на собственном травмированном лице.
В конце жизни Айя Юрьяне работала над картиной «Источник молодости», интерпретирующей знаменитую работу Лукаса Кранаха Старшего. Такое же название носит и ее художественный альбом, выпущенный в 2021-м году издательством Neputns. Выставка в Художественном музее четко дает понять, что для Айи Юрьяне было таким источником молодости, — ее семья, близкие, сама жизнь. И, конечно, искусство.
- Выставка Айи Юрьяне продлится до 19 мая.
