На Замковой горе в Дурбе установлены целых три памятных знака в честь Дурбской битвы. Чтобы их увидеть, необязательно заезжать в самый маленький город Латвии, знаки стоят «лицом» к трассе Рига-Лиепая. Два знака — деревянный и маленький каменный — установлены в 1990 году, большой валун — в 2010-м, в год 750-летия со дня сражения. На этом валуне закреплена небольшая табличка, о которой чуть позже будет сказано отдельно.
«Битва происходила не возле местечка Дурбе, название сражение получило по имени реки», — заметил руководитель Дурбского музея Рейнис Бахс. И продолжил: «В истории Дурбской битвы много неясностей и разночтений. Первый дошедший до нас письменный источник — Ливонская рифмованная хроника, составленная в конце XIII века, то есть примерно через 30 лет после битвы. Второй — «Хроника земли Прусской», написана Петером фон Дусбургом (или Дуйсбургом) еще позже, он завершил ее в 1326 году. Значит, в этих хрониках уже могло быть больше легенд, чем фактов. К тому же, обе хроники — орденские, то есть излагают версию одной из сторон. В целом же, каждый исследователь может развивать и отстаивать свою версию». Рейнис Бахс особо отметил еще один момент: «Я не специалист-историк, просто много читаю, сравниваю источники, общаюсь с историками, и мой рассказ — нечто вроде пестрой мозаики из всего перечисленного».
Перед тем, как обратиться к событиям Дурбской битвы, немного предыстории. «В 1250-х гг. тевтонские рыцари добились обращения Миндовга Литовского в христианство. Построив замок в Мемеле (нынешняя Клайпеда) и завоевав Самбию в Пруссии, они фактически окружили жемайтов, единственное племя в регионе, оставшееся языческим. В 1257 г. жемайты запросили двухлетнего перемирия, за время которого они могли бы принять западных купцов и миссионеров и рассмотреть возможность перехода в христианство. В 1259 г. жемайты сделали свой выбор, решив остаться язычниками», писал Эдвардас Гудавичус в «Истории Литвы с древнейших времен до 1569 года». В 1259 году в Жемайтии вспыхнуло восстание во главе с князем Тройнатом, войско которого нанесло поражение ливонским рыцарям в битве при Скуодасе.
Рейнис Бахс добавляет: жемайты нападали на рыцарские замки и вели военные действия на территории куршей, и в 1260 году армии крестоносцев отправились в подконтрольные им куршские земли, чтобы дать отпор жемайтам.
Петер Дусбургский писал: «...Братья из Ливонии и Пруссии собрались с сильными войсками, чтобы доставить провизию братьям из замка святого Георгия, и, когда они приблизились к этому замку, прибыл гонец, сказавший, что 4 тысячи литовцев разоряют некую часть земли Куронии огнём и мечом и проливают кровь многих христиан». Замок Святого Георгия, по разным данным, был или в нынешнем Юрбакасе на западе Литвы, или в прусских землях. «Война с жемайтами угрожала перерезать налаженные орденом коммуникации между Мемелем и Курляндией, практически изолировав Ливонию на те зимние месяцы, когда паковые льды сковывали море», — пояснял Э. Гудавичус.
Всё это и стало предпосылками одного из величайших сражений в Балтии XIII века — битвы при Дурбе. Рейнис Бахс говорит, что о месте боя полной ясности нет — кто-то считает, что оно произошло возле речки, которая сейчас называется Трумпе, другие полагают, что войска сошлись на другом конце озера Дурбе, где одноименная речка вытекает из озера, сейчас это местечко Рава.
Основой войска крестоносцев была тяжеловооруженная конница из 150-200 рыцарей Ливонского и Тевтонского орденов. Также в этом войске были курши, эсты, пруссы, шведские и датские племена. Возглавляли войска крестоносцев общей численностью около трех тысяч человек рыцари Тевтонского ордена магистр Буркхард фон Хорнхаузен и маршал Генрих Ботель. Войском жемайтов числом около четырех тысяч командовал, вероятней всего, князь Тройнат (некоторые источники указывают и короля Миндовга, но это очень спорно). Информация в экспозиции Лиепайского музея отличается — жемайтов было около четырех тысяч, куршей — примерно 2000, орденских воинов месте с союзниками — около 8000.
В самом начале битвы курши и примкнувшие к ним эсты перешли на сторону жемайтов и ударили по войску Ордена с тыла. У куршей были основания для такого поступка. Вот как об этом рассказывает Петер Дусбургский: «...Пришли курши, смиренно прося, чтобы, если Бог пошлет христианам победу, они вернули бы им женщин и малых детей (ранее захваченных жемайтами — Л. М.). Хотя братья были вполне склонны удовлетворить их просьбы, однако простолюдины прусские и ливонские возразили, заявляя, что поступят с пленными их по обычаю, до сих пор соблюдаемому в войне. Из-за этого курши затаили такую злобу против веры и христиан, что, когда братья начали сражаться с литовцами, они, словно вероотступники, обрушились на христиан с тыла, и поскольку литовцы сражались впереди, курши сзади, то почти весь народ обеих земель, бросив там братьев и верных им людей, ушел».
Рейнис Бахс добавляет, что жемайты вели себя на куршской земле как завоеватели — ведь курши были под немецкой властью, а значит, по умолчанию такими же врагами, как и Орден. К тому же, судя по некоторым упоминаниям, в христианское воинство куршей включили силой. А переход на сторону жемайтов давал им шанс вернуть своих пленных.
Присоединение куршей и эстов к жемайтам вызвало панику в орденских войсках. Битва превратилась в резню. Жемайты и их союзники окружили рыцарей и фактически полностью уничтожили — по данным хроник, погибли 150 тевтонцев, в том числе и Буркхард фон Хорнхаузен, и Генрих Ботель. Потери в рядах простых воинов, по словам одного хрониста: «такое множество, что о количестве их я не слышал».
Экспозиция Лиепайского музея сообщает о трех тысячах погибших в войске Ордена. Жалкие остатки рыцарей бежали, кто-то смог добраться до Пруссии, кто-то — до Риги. В плен попали около полутора десятков рыцарей, восьмерых жемайты сожгли живьем. «Есть также версия, что этих рыцарей отвезли в куршский замок Вартая, и там их сначала пытали, а затем четвертовали. Об этом писал барон Шлиппенбах, который посетил Дурбе в начале XIX века», — заметил Рейнис Бахс.
Таких потерь рыцарям не принесло ни одно из сражений XIII столетия в этом регионе. В битве при Сауле 1236 года, после которой прекратил свое существование Орден меченосцев, пали 48 рыцарей и две тысячи ратников. В знаменитом Ледовом побоище 1242 года, судя по разным хроникам, погибло два десятка рыцарей, а всего немцев — до пятисот.
«Дурбе стало величайшим военным поражением Тевтонского ордена в XIII–XIV вв. Эта битва продемонстрировала силу конфедерации Жемайтских земель и в корне переменила политическое положение в Балтийском регионе», — отмечал Э. Гудавичус.
Поражение ордена в битве при Дурбе остановило продвижение немецких рыцарей в регионе на два десятка лет и привело к масштабным восстаниям среди покоренных народов — пруссов, куршей, земгалов, эстов Эзеля (Сааремаа).
«Но в историческом масштабе 20 лет — это очень мало, к тому же потом завоевание этих земель Орденом продолжилось, — замечает Рейнис Бахс. — Если бы немцы в Дурбской битве победили, то Латвия сейчас была бы территориально гораздо больше, а Литва — меньше. Потому что тогда бы территории жемайтов отошли к немцам, и в состав Ливонии вошли бы Жемайтия, Курляндия и Лифляндия. Но это всё — гипотетические рассуждения, ведь так не случилось».
За эти века вокруг битвы при Дурбе сложилось немало мифов, разногласия возникают до сих пор. К примеру, в одном и том же изложении истории сражения фигурируют то жемайты, то литовцы.
«Это были жемайты. Знаете, когда 10 лет назад здесь в Дурбе был большой праздник в честь 750-летия битвы при Дурбе, в присутствии спикера Сейма Литвы Ирены Дягутене и спикера Сейма Латвии Гундара Даудзе у подножия Замковой горы был торжественно открыт памятный камень. Литовская сторона установила и информационный стенд с описанием событий на литовском и латышском языках. Но сегодняшние жемайты были категорически не согласны с некоторыми трактовками, изложенными в официальной литовской версии. И вскоре приехали, тихонько убрали информационный стенд и прикрепили к большому памятному камню табличку на жемайтийском», — рассказал Рейнис Бахс.
Эта табличка, как уже было сказано, и сейчас есть на большом памятном камне. На кадрах с мероприятия открытия прекрасно видно, что изначально её и в помине не было.
Разумеется, есть свои национальные мифы и у латвийской стороны. Огромный вклад в изучение Дурбской битвы внес археолог Петерис Степиньш — именно он в 1960-61 гг., когда при прокладке трассы Лиепая-Рига в обход Дурбе на месте будущего шоссе велись масштабные раскопки, обнаружил захоронение Диры, ближайшее к месту битвы при Дурбе. Найденные там останки и большое количество оружия дают основания полагать, что именно здесь захоронены куршские воины, павшие в сражении у Дурбе. Уникальная находка — шлем XIII века, найденный там же в отдельном захоронении куршского воина. Шлем в те времена был вещью дорогой, значит, принадлежал кому-то из вождей. Сейчас все предметы, найденные Степиньшем во время тех раскопок, можно увидеть в постоянной экспозиции Лиепайского музея. Результаты раскопок и обобщение данных первоисточников позволили Петерису Степиньшу сделать вывод о решающей роли куршских воинов в Дурбской битве, свои исследования он опубликовал в 1967 году в брошюре «Дурбская битва».
«Ливонская хроника пишет, что курши, взбешенные отказом вернуть их плененных жен и детей, просто ушли с поля сражения. Петер Дусбургский, как мы уже видели, считает, что они обернули свое оружие против рыцарей. Разумеется, Степиньш, как латышский патриот, придерживался второй версии. И советской власти это было очень выгодно, ведь такой вариант развития событий показывал, что и предки латышей были против немцев. Потому именно эта версия, об огромной роли куршей в исходе сражения, и получила широкое распространение», — высказал свое предположение Рейнис Бах.
Курши действительно были очень воинственными ребятами, они еще за несколько веков до битвы при Дурбе периодически наводили ужас даже на викингов. Так что вторая версия логичней и, конечно, греет душу.
В Дурбе у подножия Замковой горы 13 июля традиционно устраивают праздник в честь победы предков. В этот раз памятное мероприятие начнется в 19:00 и продолжится концертом с участием латвийских и литовских фольклорных коллективов.
