Статья «Америка должна переосмыслить свои представления о России» посвящена критике качества работы американского «аналитического сообщества». На основании рекомендаций и предложений аналитиков политики совершали действия, в частности, в отношении России, которая «в своей внешней и внутренней политике предпринимает шаги, сталкивающиеся с американскими приоритетами». В результате, однако, «звучащие в последние несколько лет уверенные заявления уходящей администрации об изоляции и ослаблении России не подтверждаются ходом событий».
«Вопреки многочисленным публичным заявлениям американских экспертов, администрация Путина, очевидно, оказалась в состоянии пережить и экономические санкции Запада, и обрушение цен на энергоресурсы, и бремя военных операций», — констатирует Гвоздев и задается вопросом: «Почему?»
Готового ответа он не предлагает (и более того, далее по тексту признается — «Я не знаю»), но указывает на недостатки уже проведенной аналитической работы и призывает к тщательному изучению областей, ранее остававшихся вне поля зрения аналитиков.
Так, «область, которая по большей части игнорируется (…) —
насколько поддержание статуса великой державы кажется значимым для самоидентификации россиян и их ощущения благополучия?
Мы часто слышим статистику по России, которая с точки зрения личного потребления находится в том же состоянии, что и Португалия. «Усредненные» португальцы не пожелали жертвовать [благосостоянием] для сохранения за своей страной статуса крупной колониальной державой, в 1974-75 годах произошла Революция Гвоздик [покончившая и с диктатурой, и с империей]. И, коль скоро это так, с какой стати рядовым россиянам соглашаться на снижение уровня жизни ради кремлевских внешнеполитических авантюр?»
Однако, подчеркивает Гвоздев, тут кроется нечто. Гвоздев приводит возможные ответы:
«Русские верят, что значимость России в мире напрямую связана с их личной самооценкой. Или они опасаются, что достаточно ослабленная Россия не сможет «проецировать» силу в мировом масштабе и сможет полагаться лишь на милость других».
«Последние несколько лет мы видим уравнение — россияне готовы к 20-процентному снижению уровня жизни, чтобы удерживать аннексированный Крыма. Является ли эта оценка точным описанием размена, на который готовы пойти россияне — да, безусловно, громко ворчащие, но не предпринимающие никаких значительных политических действий? У меня нет ответа, но и заметного обсуждения [этой темы] в ходе разнообразных дискуссий по России и по эффекту от санкций я не обнаружил».
«Если ответ тяготеет к положительному, то следует вернуться к замечаниям кандидата в госсекретари Рекса Тиллерсона о степени полезности нынешних санкций и об их воздействии на поведение России — и заново оценить его слова. В таком случае
США нужно подумать о санкциях других и более эффективных типов, или же о применении для формирования поведения Москвы других инструментов»,
— продолжает Гвоздев.
Связанный вопрос, замечает он далее — до какой степени российское общество готово терпеть потери в ходе военных интервенций России. Поток гробов из Афганистана 30 лет назад помог делегитимизировать советские заявления — и о том, что интервенция проходит успешно, и о том, что она стоит этих потерь: «Но не чрезмерно ли мы применяем афганские уроки, накладывая на Россию подход самих США, делающий сведение потерь до минимума самодовлеющей целью планирования любой операции?»
Потери российских регулярных частей на востоке Украины выглядят намеренно засекреченными, пишет автор. Но из опасений взрыва в обществе или же потому, что Москва считает абсолютно необходимым поддерживать свою линию о том, что в официальном качестве российских граждан там нет? Аналогично обстоит дело и с погибшими в Сирии — данных нет, и понять, насколько терпеливо в этом смысле российское общество, трудно.
Операции, позиционируемые Кремлем как жизненно важные для внутренней безопасности России или же предпринимаемые в защиту российских интересов и во исполнение обязательств, еще какое-то время будут поддерживаться обществом. Афганистан же уже к середине 80-х выглядел полностью проигранным, полагает Гвоздев, попутно замечая:
«Американские аналитики очень часто игнорируют контекст — во внутрироссийских СМИ операция в Сирии представляется как выполнение обязательств — защита христиан, алавитов и умеренных суннитов, обратившихся к России за помощью».
Аналитики также недооценивают мобилизующую силу русского национализма и переоценивают важность экономики, считая ее определяющим фактором. Они исходят из того, что база поддержки Путина — социальный контракт, заключенный им с обществом в 2000-е. В рамках этого контракта «возможность Путина в одностороннем порядке формировать политическую повестку дня была прямо увязана на повышение уровня жизни», формулирует Гвоздев.
«То, что русский национализм имеет непреходящую мотивационную силу, должно было стать очевидным во время Олимпиады-2014 в Сочи. Тогда даже наиболее антипутинские и проамериканские сегменты российской интеллигенции и политического класса были оскорблены очевидным злорадством американских комментаторов, с которым они описывали любой дефект и ошибку в проведении Игр»,
— уверяет автор.
Обращаясь к теме российского энергетического сектора, Гвоздев сухо замечает: применять уроки 1980-х сегодня — неверное. Тогда зависимость СССР от высоких цен на нефть была ахиллесовой пятой, которую Саудовская Аравия могла использовать, наращивая добычу. Слепой расчет на то, что повторение сценария приведет к повторению результата «игнорирует то, что российская энергетика управляется лучше и более прочна, жизнеспособна и гибка, чем ее закосневшая советская предшественница. Различные заявления с уровнями цены на нефть, при которых Путин будто бы не сможет более продолжать прежнюю политику, оказались базирующимися не на реальности».
«Год назад я постоянно слышал уверенные предсказания —западные санкции, низкие цены на энергоресурсы и увязание в военных болотах (чему посодействуют сирийские повстанцы и украинские военные) заставят правительство России изменить курс, особенно в отношении Украины и Сирии. Сегодня Башар аль-Асада занимает позицию прочнее, чем в любой момент с начала войны 2011-м. Русские не демонстрируют никаких признаков того, что они оставляют Крым и Донбасс. Саудовцы договорились с Россией о прекращении ценовой войны. Санкционные же режимы в отношении России выглядят так, словно действуют последние дни», — пишет автор. Разумеется, подчеркивает он, ни один план не переживает столкновения с реальностью без корректировок — однако это и означает, что некоторые из аналитических допущений относительно России оказались дефектными.
Заключая свою статью, Николас Гвоздев фиксирует наличие разногласий по российскому вопросу между членами команды Дональда Трампа, а также между Трампом и членами команды. Гвоздев призывает не забывать афоризм Бисмарка о том, что
«Россия никогда не является сильной настолько, как она сама думает, и никогда не бывает слабой настолько, как выглядит».
Какая бы позиция в отношении России не возобладала в администрации Трампа, подчеркивает Гвоздев, «она должна опираться на тщательный и беспристрастный анализ».