Преступление
Заснеженная грунтовая дорога ведет в хвойный лес. Здесь царит полумрак и покой. Кажется, что нависающие еловые ветви защищают от всех ужасов, происходящих за пределами лесной чащи. Однако этот лес в Эзерниеки Дагдской волости хранит мрачный секрет.
Поздним вечером в День Лачплесиса полицейские нашли здесь останки мальчика, которому не исполнилось и года. Пластиковый пакет с телом лежал под тонким слоем земли и веток.
Госполиция в пресс-релизе о трагическом событии лаконична и скупа на детали. Информацию о том, что некая женщина убила своего родившегося в прошлом году сына, стражи порядка получили 11 ноября после семи вечера. Добравшись до лесного массива, полицейские нашли останки мальчика. Незамедлительно задержали мать малыша, которая призналась, что задушила ребенка, положила тело в пакет и в коляске отвезла в лес. 22-летняя женщина ранее в поле зрения полиции не попадала.
Для защиты личных данных женщины в сюжете она фигурирует под именем Инесы.
Начальник отделения Уголовной полиции Краславского участка Госполиции Артур Плинта охарактеризовал Инесе как «нормальную, адекватную женщину». Он один из тех сотрудников правоохранительных органов, кому хмурым ноябрьским вечером пришлось расследовать трагедию.
«Да, конечно, она была у социальных работников, была в сиротском суде, поскольку была малообеспеченной, дума ей помогала. Но жизненные обстоятельства в целом у нее были в порядке. Социальные службы помогали, сиротский суд помогал — ну, как матери, которая растит ребенка. Поэтому она была в их поле зрения», — отметил Плинта.
Инесе была замужем. Когда родился ребенок, жизнь семьи складывалась не так, как хотелось, и пара рассталась, рассказывает полицейский.
Каким было психическое состояние молодой женщины, когда она совершала преступление, определят специалисты. На данный момент назначены все необходимые экспертизы.
«Для нас одна из главных — комплексная экспертиза судебного психолога, психиатра, чтобы выяснить, было ли у женщины какое-любо психическое заболевание, были ли психические расстройства, была ли она вменяемой в момент преступления. Сейчас это один из главных вопросов, с которым надо разобраться, чтобы решить вопрос о дальнейшем движении процесса», — пояснил Плинта.
Экспертизу проведут несколько врачей в Риге, в психиатрической больнице. На данный момент это еще не произошло, поскольку дело ждет своей очереди. Самим полицейским кажется, что Инесе вменяема — и ее можно судить. И у них нет сомнений, что виновата мать.
«В принципе, все понятно, преступление раскрыто. Никаких явлений, или эффектов, или чего-то еще, что следовало бы проверять, или новых версий — ничего такого нет. Проверено несколько версий, но окончательная — о том, что это она сама [сделала]. Изначально в рамках досудебного расследования мы проверили все возможные версии — и по пути исключили неправдоподобные», — рассказал Плинта.
Неофициально известно, что о преступлении полиции сообщила подруга Инесе, которой та рассказала о содеянном. Полицейский это не отрицает, но подробнее не комментирует: «Да, нам сообщили, мы информацию получили, но подробнее комментировать не хотел бы, поскольку еще идет досудебное расследование. Главное, что нам сообщили и сообщили вовремя, так что это преступление мы раскрыли по горячим следам».
Пока нет заключения экспертов, полиция ничего не рассказывает о мотивах преступления. Впрочем, следователи уверены, что это было преднамеренное убийство, а не несчастный случай.
Сотрудники Краславской уголовной полиции прогнозируют, что результаты экспертизы появятся в начале следующего года, и тогда дело быстро дойдет до прокуратуры для предъявления обвинения. Если Инесе будут судить, ей грозит пожизненное заключение — или лишение свободы на 20 лет.
Однако адвокат Валерий Кепентс, который в этом процессе представляет Инесе, призывает не спешить — и напоминает о презумпции невиновности.
«Есть лицо, признанное подозреваемым. Но оно не признано виновным в совершении преступления вступившим в силу судебным решением, поэтому пока что невиновно», — указал адвокат.
Он отметил, что в деле необходима тщательная экспертиза, чтобы выяснить, вменяема ли мать мальчика. От этого зависит, можно ли ее призвать к уголовной ответственности. Возможно, женщину надо лечить, а не судить.
«В рамках уголовного дела надо прояснить вопрос, могло ли данное лицо в силу психического расстройства или умственной отсталости осознавать свои действия и управлять ими», — подчеркнул Кепент.
Почему Инесе так поступила? Ни полиция, ни адвокат своими ответами этого не проясняют. Поэтому журналисты отправилась в Эзерниеки, чтобы выяснить, как жила женщина.
Чужая в поселке
Эзерниеки — поселок на берегу озер Эжэзерс и Удрияс недалеко от места, где Латвия граничит с Россией и Белоруссией. Местечко небольшое. Дорога, по которой Инесе везла в лес коляску с мертвым ребенком, проходит мимо детского сада.
Обычно в маленьких поселках все друг друга знают, но в данном случае ситуация иная. Продавщица в магазине, расположенном в центре поселка, упомянула, что Инесе жила здесь не более полугода — и местной не была.
Глава управления Эзерниекской волости Янис Анджанс признал, что про новоприбывшую ничего особо не знает. Только то, что девочка не росла в родной семье — ее воспитали приемные родители в другом поселке Дагдского края, в Робежниеки — в двадцати километрах от Эзерниеки.
«Она пришла из приемной семьи, здесь ей дали квартиру. Потом она вышла замуж, потом разошлась. Не знаю, что было. Родился ребенок. Поначалу, зимой, она с ним жила у приемных родителей. У нее был хороший контакт с приемной матерью. Потом приехала сюда», — рассказывает Анджанс.
В нескольких минутах ходьбы от здания волостного правления стоит деревянное здание — амбулатория. В одном его крыле оборудованы две квартиры. До дверей надо подняться по бетонной лестнице. Квартира Инесе заперта. Пока будет идти суд, жилье останется пустым — и будет ждать исхода дела.
Анджанс считает, что новоприбывшей были обеспечены хорошие жизненные условия, не было повода жаловаться. Впрочем, как именно она жила, глава волости не знает.
Встреченная возле квартиры Валентина — сестра соседа — признала, что ничего плохого об Инесе сказать не может: «Я ее никогда не видела пьяной. Была бы она плохой матерью, не выходила бы на перекур на улицу, но она всегда выходила: покурит и возвращается в дом. Пару раз видела ее в магазине одну без ребенка. Возможно, он тогда спал».
Во время беременности Инесе и отец ребенка жили вместе. Почти сразу после того, как мальчик появился на свет, родители разошлись. После развода мужчина много пил, редко приезжал в гости, но алименты платил. Сама Инесе о том, как ей живется, ни с кем не разговаривала.
Валентина не знает, почему случилась трагедия, но допускает, что Инесе не справлялась
«Если мешал ребенок, если что-то случилось, могла занести его моему брату. Или в магазин, чтобы отвезли [социальным] службам. Но надо спросить и с социальных служб. Она часто ходила одна без ребенка, и на это надо было обратить внимание. Тут и волости [ответственность]. Потому что тут все всё знали, что что-то случилось. Что-то вдруг произошло...» — уверена она.
Если бы пара осталась вместе, возможно, ничего такого и не произошло бы, добавляет Валентина.
В социальной службе, где, по словам руководителя Эзерниекской волости, наблюдали за женщиной, комментариев не дают. Руководитель социальной службы Дагдского края Элита Труле отметила, что семья Инесе не была в поле зрения соцслужбы как неблагополучная или подверженная социальным рискам.
Директор Робежниекской основной школы рассказала, что девочка росла здесь — и здесь же училась. Была веселой, училась нормально. Позже Инесе отправилась учиться в Дагдскую профессиональную среднюю школу, где и познакомилась с будущим мужем. После школы оба часто бывали в Робежниеки. Директор говорит, что произошедшее всех шокировало: никто и представить не мог, что Инесе способна на такой шаг. Семью, где росла девочка, в Робежниеки характеризуют положительно.
«Можете представить, насколько мне тяжело. Я понимаю, что случившееся очень плохо. Я был у следователя, жена тоже», — признался приемный отец Инесе.
В разговоре с передачей он рассказал, что отец ребенка живет недалеко от Эзерниеки. «Не в самом Эзерниеки, в местечке неподалеку. Он пропил детские деньги, бросил их, оставил без копейки. Без ничего оставил. Мы с женой, как могли, помогали. Мы с ней оба инвалиды второй группы. Помогали, как могли, часто туда на выходные ездили. Да, но она сама решила [жить] самостоятельно».
Что именно произошло в День Лачплесиса, знает только сама Инесе. Однако после разговоров с местными остается впечатление, что люди догадывались о ее тяжелой ситуации. Тихо шептались о девочке, которую бросил муж, но особого внимания на нее не обращали. Так же, как социальная служба, которая, предполагает Латвийское радио, считала: раз квартира есть, то и жаловаться не на что.
Мотивы преступления
Случаи, когда родители убивают своих детей, в Латвии редки.
Пять лет назад суд приговорил к пожизненному сроку мать, медсестру по профессии, которая увечила и убивала своих детей. Двое умерли, один потерял зрение.
Психологи полагали, что мать скорее всего страдала делегированным синдромом Мюнхгаузена (расстройство, при котором человек преувеличенно изображает или искусственно вызывает у себя симптомы болезни, чтобы подвергнуться медицинскому обследованию, лечению, госпитализации, хирургическому вмешательству и т. п). Но прокуратура считала, что у преступления был корыстный мотив: за изувеченных детей женщина получала пособия по инвалидности и другую социальную помощь.
У комиссии врачей, которые присваивали детям группу инвалидности, подозрений не возникало. Только работая с дочерью, у которой были нарушения зрения, медики в какой-то момент обнаружили, что они вызваны механически.
За последнее десятилетие также была осуждена мать, которая вместе с сожителем забила до смерти восьмилетнего мальчика, съевшего без разрешения банку варенья, чтобы утолить голод. Тогда выяснилось, что родители шести детей уже были судимы: отчим — за убийство, мать — за причинение тяжких телесных повреждений. Многодетная семья была на учете социальных служб.
Все эти случае объединяет то, что семьи находились в поле зрения разных служб — и все равно трагедии никто не ожидал.
В Эзерниеки допускают, что дело может быть в новых отношениях Инесе. Она искала знакомства в Интернете, к ней приезжали мужчины. Полиция и адвокат эту версию не комментируют.
В качестве возможной причины, которая могла побудить мать убить ребенка, психолог и психотерапевт Диана Занде упомянула депрессию.
«Сейчас уже есть неоспоримые исследования, поэтому ясно, что во время беременности у женщины и у мужчины возрастает риск возникновения серьезных симптомов депрессии», — говорит психотерапевт.
В легкой форме послеродовую депрессию переносят около 15% женщин, и это не сознательный выбор молодых матерей. Кроме того, депрессия связана с физиологическими изменениями. Причины — в гормонах, в очень быстрых изменениях в организме женщины после родов.
Более высок риск столкнуться с депрессией у очень молодых мам — как и в случаях, когда ребенок беспокойный. Но в целом депрессия не выбирает женщин ни по возрасту, ни по опыту, ни по тому, запланирован ребенок — или беременность стала неожиданностью.
Депрессия — психическое расстройство, которое может выражаться в разных формах. Человек больше не в силах сделать вроде бы само собой разумеющееся. Например, не может собраться, чтобы пойти в душ или расчесать волосы. Его мучает усталость даже после того, как выспался. Или наоборот — он не может заснуть. Последствия могут быть очень тяжелые.
Психотерапевт поясняет: «Возникают очень нехорошие мысли о себе — что я плохая или негодная, из-за меня ребенку плохо. А в худшем случае может возникнуть желание навредить самому ребенку, потому что ему плохо в этом мире. Или навредить себе. И возникают мысли о самоубийстве: было бы лучше, если бы меня не стало».
В самой тяжелой форме может начаться послеродовой психоз, и в это время женщина может быть опасна для самой себя и для ребенка, отмечает психолог. «Это лечится только в стационаре, женщина после этого может вернуться к стабильности и жить дальше», — сказала она.
Случай в Эзерниеки Занде не комментирует, поскольку не говорила с Инесе и дело не изучала. Однако специалист добавила, что депрессия может развиться как сразу после родов, так и позже — в любой момент в первый год жизни ребенка, и ее может спровоцировать любой негативный опыт.
«И если в этой ситуации происходит что-то такое — например, покинул партнер или какой-то любимый близкий человек — это может очень «расшатать» женщину. И здесь может быть, что внешне, технически у женщины все в порядке: есть где жить, ребенок здоров, никто не голодает. И часто общество говорит: ну, там все в порядке. Но нет, не все было в порядке, но мы не видели, что там не в порядке», — отметила Занде.
Послеродовая депрессия — довольно новая тема в латвийском информационном пространстве. К тому же многие считают, что это придуманная болезнь. Занде призывает использовать системный подход для борьбы с проблемой: больше говорить об этой теме, проводить информационные кампании, повышать осведомленность общества и специалистов.
В качестве примера Занде упомянула Великобританию. «Там выработан подход, как работать с молодыми родителями, как так называемые health practitioner ходят по домам к родившим женщинам и выясняют, нет ли у матери признаков депрессии, как обеспечивать сеть поддержки, помощь».
Министерство благосостояния считает, что для каждой проблемы отдельную программу не создашь, и потому есть социальные службы. На это Занде указывает, что такой подход неверен. Социальных служб недостаточно, особенно в сельской местности, где люди службам часто не доверяют, поскольку не чувствуют, что те будут соблюдать конфиденциальность.
Психолог пояснила, что специалистов тоже надо учить: «В первую очередь надо обучать акушерок, врачей, семейных врачей. Всех тех, кто видят этих женщин и мужчин, чтобы они понимали: так, здесь что-то не в порядке. И здесь нужна помощь».
Центр профилактики и контроля заболеваний начал разрабатывать информационные материалы о послеродовой депрессии. Вместе со специалистами из разных областей ведомство сейчас собирает материалы. Когда появится результат, Центр не прогнозирует.
В случае Инесе существенную роль могло сыграть то, что она «ребенок внесемейной опеки». У таких молодых людей, начинающих самостоятельную жизнь, часто нет никого, кто поможет сориентироваться в большом мире. По закону, муниципальные социальные службы должны оказывать таким детям психологическую помощь в течение двух лет после того, как те начинают жить самостоятельно. Однако омбудсмен пару лет назад в результате проверки констатировал, что часто эта поддержка — формальная. Неизвестно, был ли ментор у Инесе.
Однако об этом придется отчитаться перед Министерством благосостояния, которое запросило информацию о том, как социальная служба работала с семьей. Министерство при этом отмечает, что люди, которым нужна поддержка, должны сами обращаться в социальную службу — и вместе с социальным работникам можно искать решение проблемы.
В то же время Минблаг согласен, что есть проблемы и с самими социальными службами. Во-первых, им не хватает работников. Во-вторых, социальные работники сейчас тушат пожары, а не работают превентивно. Проблемы остаются не замеченными вовремя, потому что «хромает» сотрудничество с другими учреждениями — например, с семейными врачами, школами, детскими садами.
Руководитель Департамента методического руководства и контроля Минблага Илзе Скроделе-Дубровска отмечает, что социальные службы не могут следить за ситуацией непрерывно: «Служба может не заметить, потому что мама с ребенком приходит (возможно, она получает пособие), общается — и все в порядке. Но что она сделает вечером, какая ситуация, этого работник может не знать, потому что он не находится рядом в режиме 24/7».
Были ли у Инесе психические расстройства — и какая цепь событий привела к преступлению, выяснят экспертиза и суд. Однако некоторые выводы, считает Латвийское радио, можно сделать уже сейчас. Трагедия несомненно показывает, что молодой, одинокой маме требовалась помощь, только никто этого не заметил — и она не нашла другого выхода, кроме как убить ребенка.
Психолог Занде говорит, что государству следовало бы обратить внимание на семьи, испытывающих трудности: «Я понимаю, что у нас маленькая страна, у нас маленький бюджет. Но нам надо очень заботиться о том, чтобы каждый ребенок, который здесь родился, получил по возможности нормальное воспитание, заботу. Чтобы забота о его родителях была делом не только самих родителей, но и государства: чтобы видеть тех, у кого трудности, и помогать им».
