Босния и Герцеговина была ареной одного из самых кровавых конфликтов конца ХХ века — и самого кровавого в Европе после конца Второй мировой войны. Межэтнические войны по принципу «все против всех», вспыхнувшие после распада Югославии, в Боснии унесли более 100 тысяч жизней, в том числе и из-за актов геноцида в отношении гражданского населения. В результате международных усилий в 1995 году боснийский конфликт удалось остановить, и Босния и Герцеговина стала триэтническим государством со сложным конституционным устройством и с фактически ограниченным суверенитетом. При этом у двух этносов из трех — хорватов и сербов — есть национальные государства, граничащие с Боснией и Герцеговиной и во время войны поддерживавшие «своих».
Сегодня страна «переживает кризис — система здравоохранения функционирует плохо, в стране еще не началась кампания вакцинации, и здесь один из самых высоких в мире показателей смертности от коронавируса на душу населения. Однако сейчас самые обсуждаемые вопросы в стране — совсем из другой плоскости: кто станет новым Верховным представителем по Боснии и Герцеговине, должна ли вообще существовать эта должность, и имеет ли Республика Сербская право на отделение», — отмечает боснийский аналитик и журналист Харун Карчич в материале, опубликованном на портале британского Королевского объединенного института оборонных исследований. (RUSI, Royal United Services Institute — старейший в мире независимый «мозговой центр» по вопросам обороны и безопасности, основан в Великобритании в 1831 году).
Наместник с огромной властью
Должность Верховного представителя по Боснии и Герцеговине была создана для исполнения Дейтонского мирного соглашения, которым завершилась гражданская война в Боснии 1992-1995 годов.
Полномочия назначаемого извне Верховного представителя (и его Управления) обширны. По сути, он является высшим органом власти в стране: он имеет право увольнять любое должностное лицо, в том числе занимающее высшие государственные посты; выносить обязательные для исполнения временные решения, если органы власти не могут прийти к соглашению по каким-то вопросам; вводить в действие законы; запрещать любому лицу участвовать в выборах и занимать любую выборную или назначаемую должность, а также должности в политических партиях.
«Всеобщее беспокойство в стране по этому поводу понятно. Однако
боснийцы не могут повлиять на процесс назначения, поскольку решение принимают более могущественные глобальные игроки — и на этот раз у Германии и России есть особый интерес в этом деле»,
— поясняет Карчич.
Чего хотят боснийцы? Зависит от того, у кого спрашивать
Страна разделена на два автономных друг от друга политических образования — Республика Сербская и боснийско-хорватское образование — со слабым центральным правительством.
Боснийские сербы хотят упразднить Управление Верховного представителя (УВП). В начале марта парламент Республики Сербской выпустил очередное заявление по этому поводу: «Пора закрыть УВП, чтобы ответственность за будущее и функционирование Боснии стала исключительным правом и компетенцией народа Боснии. Если этот вопрос не будет поставлен в ближайшее время, следует начать переговоры о мирном отделении [Республики Cербской] согласно Уставу ООН, который гарантирует каждому народу право на самоопределение”.
В этом нет ничего нового — для боснийских сербов и их политических представителей
Верховный представитель является самым главным препятствием для провозглашения государственности и выхода из Боснии и Герцеговины, что и является их целью, которой не удалось добиться во время войны 1990-х, поясняет аналитик.
Боснийские хорваты много лет были более-менее довольны деятельностью УВП, но недавно тоже стали призывать к отмене этой должности. Несмотря на заявления о намерении добиваться вступления в ЕС и НАТО, ведущая партия боснийских хорватов, Хорватский демократический союз, недавно стала союзником Альянса независимых социал-демократов — радикальной партии боснийских сербов, и начала сближаться с Россией.
Боснийские хорваты сейчас пытаются добиться того, что им не удалось во время войны: независимого или, по крайней мере, в высшей степени автономного государства, которое в конечном итоге присоединится к Хорватии.
«Независимое сербско-хорватское государство поместило бы этническое большинство страны — босняков (боснийских мусульман) — в не имеющий выхода к морю бантустан, международные границы которого контролируются недружественными силами. Понятно, что босняки против такого шага, выступая за сохранение единой и многонациональной страны. Фактически, одним из редких принципов, которых придерживаются боснийские мусульманские политики с 1990-х годов, является их желание сохранить единое государство и сопротивление любому территориальному разделению по этническому признаку.
Благодаря поддержке Запада боснийские мусульмане очень благосклонно относятся к США и ЕС и стремятся вступить в НАТО и в ЕС»,
— пишет аналитик.
В последнее время боснийские сербы и хорваты при поддержке России становятся все смелее. Москва уже много лет призывает к закрытию УВП, утверждая, что боснийцы должны самостоятельно решать вопросы собственного будущего. Однако, указывает аналитик, тут Москва беспокоится не столько о суверенности Боснии, сколько о политической опеке Запада над этой страной и о проводимых там реформах, нацеленных на вступление в ЕС и НАТО.
Для Москвы плохо функционирующая Босния и Герцеговина намного лучше, чем еще один член ЕС и НАТО на Балканах,
уверен Карчич.
Интересы Москвы и Берлина и тут не совпадают
Германия выдвинула на пост следующего Верховного представителя своего кандидата. Это Кристиан Шмидт, член ХСС (партии Ангелы Меркель), бывший федеральный министр продовольствия и сельского хозяйства. Берлин явно хочет расширить свое политическое влияние на Балканах, потеснив Россию, Китай, США, Турцию и арабские государства.
Несмотря на то, что Шмидта в политических кругах называют Russland-Versteher («россиезнатец», «понимающий Россию»), Москва настроена против этого назначения. Посол РФ в Сербии Александр Боцан-Харченко недавно подтвердил позицию своей страны — и предупредил, что Москва заблокирует назначение нового Верховного представителя, пишет аналитик.
Он отмечает, что с 2009 года, когда нынешний Верховный представитель Валентин Инцко вступил в должность, многое изменилось. Сегодня Россия действует намного напористее, чем 12 лет назад. К тому же
для противодействия реформам, которые поддерживает Запад, Кремль может полагаться на широкий круг местных союзников.
Россия охотно поддержит боснийских хорватских националистов в их стремлении к большей автономии. Москва также будет поддерживать боснийских хорватов в сохранении этнических квот на должности в правительстве, поскольку это дает им огромную власть в сравнении с их численностью, а также рычаги воздействия, если их требования не выполняются.
Это может показаться странным, но
Хорватия — государство-член НАТО и ЕС — теперь, вероятно, поддержит Россию
в этом вопросе, поскольку их интересы тут сходятся, отмечает Карчич.
Даже если Совет по выполнению Мирного соглашения изберет нового Верховного представителя вопреки противодействию России, Москва может использовать свое право вето в Совете Безопасности ООН, чтобы заблокировать ежегодное продление военного присутствия ЕС в Боснии («Операция Алфея», Operation Althea). По словам аналитика, если этот военный мандат не будет продлен, Верховный представитель, по сути, станет беззубым тигром.
Почему этот пост все еще важен
Один из аргументов против нового назначения таков: УВП не является демократическим институтом. Это правда, признает автор. Однако, продолжает он, в Германии, Австрии и Японии в течение многих лет после окончания Второй мировой войны также были иностранные военные губернаторы, в том числе проводившие чистки среди политических и военных чиновников. В Боснии и Герцеговине после 1995 года такого процесса не было, напоминает Карчич.
Спустя и четверть века после войны в Боснии широко распространена клептократия в правительстве, администрации и судебной системе, причем это характерно для представителей всех этнических групп. Следовательно,
Верховный представитель, имеющий право увольнять коррумпированных чиновников, остается единственным инструментом, выполняющим функцию системы сдержек и противовесов.
Существует и повышенный риск превращения Боснии в «провалившееся» или же несостоятельное государство. Радикально настроенные боснийские хорваты и сербы часто блокируют — или угрожают заблокировать — функционирование государственных органов, чтобы шантажировать других до тех пор, пока их требования не будут выполнены. Это еще одна область, в которой у Верховного представителя есть много возможностей для действий и обеспечения того, чтобы государственные интересы были выше этнических.
Но, что важнее всего, Верховный представитель должен неукоснительно выполнять Дейтонские мирные соглашения, окончившие войну и создавшие нынешнюю модель государственного устройства. В том числе — и напоминая, что в отношении подрывающих Дейтонские соглашения могут быть введены санкции. Это кропотливый и длительный процесс, требующий беспристрастного подхода, особенно с учетом того, что соседние Сербия и Хорватия так и не отказались от стремления к «вернуть домой исконные земли», так и не осуществленного во время войны, заключает боснийский аналитик.