Не то чтобы участников опроса кто-то специально отбирал — он проходил на сайте lidzdaliba.lv, зайти туда мог любой желающий. Но по каким-то причинам информация не распространилась достаточно широко, так что выборка получилась совсем не репрезентативной. Из 427 респондентов все за исключением четверых имеют паспорт гражданина Латвии, 75% — женщины, 400 человек — совершеннолетние допенсионного возраста. Поэтому то, что в идеале должно было стать исследованием гражданской активности населения вообще, на деле оказалось опросом активистов.
Если смотреть на результаты с этой точки зрения, то они, по крайней мере, позволяют получить представление о том, как эти люди предпочитают выражать свою гражданскую позицию.
Самым популярным способом ожидаемо стало голосование на выборах (94% его отметили). Потом идет участие в референдумах и сборах подписей за что-нибудь или против чего-нибудь (89%), на третьем месте с большим отставанием от первых двух (75%) оказалась «полезная общественная деятельность» вроде толоки, ухода за прилегающей к жилью территории, помощи нуждающимся в ней людям и др.
А на самом последнем, 11-м, — пикеты и митинги, которые обычно воспринимаются самым явным проявлением социально-политической активности. И в этом смысле, кажется, что опрос отражает действительность достаточно адекватно. Нас часто зовут подписать какую-нибудь петицию, пожертвовать деньги/вещи/время детям и взрослым; призывают к ответственному потреблению (не лей воду, не ешь мясо, не покупай у этих, а, покупая, убедись). А вот приглашения вроде «встречаемся возле Сейма во столько-то, при себе иметь розовую ленточку, вувузелу и транспарант» попадаются чуть чаще, чем никогда.
Традиция не сложилась
«У нас просто нет такой традиции. Если посмотрим на советский период, демонстрации — первомайские, на 7 ноября — тогда были в значительной мере принудительными. Они не доставляли радости и, главное, туда обычно не брали детей. Когда Латвия получила независимость, на короткое время был всплеск: люди ходили на манифестации на Набережной, в Межапарке. Но он был коротким и он не изменил тенденции», — объясняет политолог Филип Раевский.
На отсутствие традиции и советское наследие указывают и другие политологи. «Нельзя забывать о том, что у нас были времена, когда демонстрации были обязательными, и теперь люди хотят, чтобы их оставили в покое с подобными мероприятиями», — считает Ивар Иябс из Латвийского университета, и с ним согласен Юрис Розенвалдс, возглавляющий там же Факультет социальных наук.
Не знают, как себя вести
К тому же, как заметил социоантрополог Клав Седлениекс, когда дело все-таки доходит до уличных выступлений, то, наши сограждане не знают как себя вести, а организаторы не очень-то им помогают. «Вспомните «Зонтичную революцию»: люди собрались и просто стояли. К примеру, в Сербии культура подобных мероприятий очень развита: организаторы придумывают целый перфоманс, который привлечет внимание, да и самим участникам так интереснее, чем просто стоять с плакатами», — приводит он пример, на который стоит равняться.
«У нас более-менее развито участие в таких мероприятиях, где не нужно личное присутствие»,
— заметил специалист. Отсюда и слабая зримая активность даже групп, действительно заинтересованных в переменах. «Когда учителя объявляют забастовку, многие из них воспринимают ее, как возможность поехать в деревню и прополоть огород», — говорит он.
Масштаб не тот
Другое (не противоречащее предыдущему) объяснение почти отсутствующей уличной активности может заключаться в том, что многие общественные деятели занимаются довольно-таки локальными проблемами, которые большинству населения могут быть в лучшем случае любопытны. Демонстрации производят впечатление, если они действительно массовые. А когда с плакатами возле Кабинета министров мнутся десять человек, это, как правило, выглядит жалко.
Понимая невозможность собрать под своими знаменами сотни, не говоря уж о тысячах, активисты предпочитают другие способы взаимодействия с властью и обществом. «Возможно, до сих пор не возникал вопрос, который мог бы мобилизовать большое число людей. Такие проблемы могут возникнуть быстро и внезапно, поэтому то обстоятельство, что до сих пор поводов для больших уличных акций не было, не означает, что их не будет и впредь», — предупредил И. Иябс.
Аполитичные и прагматичные
Да и в целом латвийское общество, похоже, довольно аполитично (что проявляется и в традиционно низкой явке на выборах), и свою энергию предпочитает направлять в более прагматическое бытовое русло. Это видно, к примеру, по толокам, которые собирают тысячи участников по всей стране: вместо протеста против какой-то политики (который, по мнению И. Иябса, многим кажется бессмысленным) лучше прибрать парк.
«У нас очень скептическое отношение к политике; у людей сформировалось предубеждение против разных идеологий. Что не означает, что они не готовы проявить солидарность: когда надо, мы за несколько дней собираем огромные суммы для лечения ребенка, к примеру»,
— считает Юрис Розенвалдс.
«Тут есть повод говорить о структурах общественного сознания.
Латвийцы готовы участвовать в структурах гражданского общества, занимающихся вопросами, которые их непосредственно затрагивают. А выступать за какие-то более-менее абстрактные вещи вроде, к примеру, прав человека и вообще идти и стоять где-то «за того парня», — этот род активности у нас гораздо меньше выражен,
чем, скажем, во Франции, Германии, Скандинавии. И не то, что у нас никого не интересуют те же права человека или беженцы, но они кажутся менее важными, чем чистый двор», — полагает он.
Ушли с улиц в интернет
В то же время, по мнению опрошенных специалистов, нежелание шагать под транспарантами за какую-то идею тоже не означает, что сограждане вообще не готовы участвовать в формировании политической повестки дня. Просто у нас эта готовность проявляется в основном не на улице, а в интернете — на платформе общественных инициатив manabalss.lv, которая регулярно поставляет депутатам, министрам и чиновникам пищу для размышлений и уже стала заметным явлением на уровне Европы.
Публикация подготовлена в сотрудничестве c обществом Альянс гражданского общества Латвии в рамках проекта «Об исполнении отдельных задач госуправления по развитию гражданского общества и межкультурного диалога». Проект финансируется из средств госбюджета Латвийской Республики. Raksts tapis sadarbībā ar biedrību “Latvijas Pilsoniskā Alianse” , projekta „Par atsevišķu valsts pārvaldes uzdevumu veikšanu pilsoniskās sabiedrības attīstības un starpkultūru dialoga jomā” ietvaros. Projekta finansējuma avots ir Latvijas Republikas valsts budžets.
