Две недели назад Запад с беспокойством следил за наращиванием российского военного присутствия в пограничных с Украиной областях. Некоторые политические комментаторы всерьез рассматривали вероятность вторжения. «Нет сомнений, что Россия собирает ударную группировку войск и что эта группировка способна вторгнуться на Украину», — утверждал аналитик Европейского совета по международным отношениям (ECFR) Густав Грессель (Rus.LSM.lv публиковал подробное изложение его аналитической записки, оригинал — здесь).
Однако 22 апреля — на следующий день после послания президента России Федеральному собранию — министр обороны Сергей Шойгу объявил о завершении внезапной проверки боеготовности и распорядился вернуть войска в пункты постоянной дислокации.
В материале, опубликованном на портале британского аналитического центра Chatham House, научный сотрудник программы центра «Россия и Евразия», эксперт по евразийской безопасности и международным конфликтам Матье Булег суммирует анализ внезапной военной активности России в пять главных выводов.
1. Россия направляет внимание мира туда, куда хочет
В середине апреля мировые СМИ начали сообщать, что Россия вот-вот вторгнется на Украину или «развяжет войну» с ней — не осознавая, что это уже фактически произошло (см. например, на сайте BBC). Аннексия Россией Крыма и вторжение в Донбасс в 2014 году, по сути, привели к войне с Украиной, хотя формально она и так и не объявлена до сих пор, подчеркивает Булег.
Явное беспамятство комментаторов дополняется упорной привычкой сосредотачиваться почти исключительно на числах, продолжает он. Эта особенность выходит на первый план каждый раз, когда Москва перемещает войска и технику к границам стран НАТО или других государств Европы.
Даже Верховный представитель ЕС по иностранным делам Жозеп Боррель попал в эту ловушку. «Более 150 тысяч российских военнослужащих сосредоточены у границ Украины и в Крыму. Риск дальнейшей эскалации очевиден», — заявил Боррель на пресс-конференции 19 апреля. Он отказался назвать источники этих данных. На следующий день эта оценка была скорректирована до 100 тысяч.
В этом — вся суть рефлекторного контроля, осуществляемого Кремлем.
Для достижения информационного господства Россия насыщает остальной мир информацией о том, на чем — по ее желанию — гарантированно будет сосредоточено всеобщее внимание, и это — шок, трепет и раздувание страхов.
Этот посыл становится оружием и впоследствии ограничивает возможности противостоять России. Зацикливание на военном потенциале и численности войск приводит исключительно к «самосдерживанию», уверен Булег.
2. Развертывание войск не соответствует плану вторжения
Авторы лишь нескольких западных аналитических материалов уделили внимание тому, какого рода военные части и боевую технику Россия развернула в Крыму и на полигоне Погоново близ Воронежа — в нескольких сотнях километров от границы с Украиной.
Основные силы в Погоново состояли из разнородных подразделений, переброшенных из Центрального, Южного и Западного военных округов. В районе сосредоточения была устроена впечатляющая демонстрация военной техники, но для полномасштабного вторжения там было явно недостаточно материально-технических ресурсов и частей поддержки. Россия выигрывает свои сражения не сосредоточением войск, а за счет использования хорошо продуманной и заблаговременно налаженной военной логистики, отмечает автор.
Более того, наступление войск с территории России не может состояться без предварительной активизации боевых действий — с участием вооруженных сил самопровозглашенных республик Донбасса (1-го корпуса в Донецке и 2-го корпуса в Луганске) либо на передовой, либо вокруг крупных узлов снабжения Дебальцево и Ясиноватая.
По результатам анализа спутниковых изображений, выполненного специалистами американского аналитического центра CSIS, недавние перемещения российских войск демонстрируют готовность и возможности быстрого развертывания, но не формирование ударной группировки для вторжения.
Если Россия опять захочет вторгнуться в Украину, она не будет открыто сигнализировать об этом за несколько недель, а будет действовать более скрытно.
Ограниченное вторжение на Украину — либо для создания сухопутного «коридора» в Крым через Мариуполь, либо для обеспечения доступа к водохранилищам на материковой части Украины для водоснабжения Крыма — тоже исключены, по крайней мере, на данный момент, уверен эксперт Chatham House.
3. Россия хочет сохранить контроль на своих условиях
Помимо демонстрации способностей развертывать войска, недавнее противостояние стало напоминанием политикам: что Кремль сохраняет полный контроль над увеличением и уменьшением напряженности (т.н. эскалационное доминирование) на востоке Украины, в Крыму — и не только там.
Кремль возложил вину за апрельский кризис на Украину, утверждая, что Киев, проводя сезонную ротацию войск на передовой, «первый начал». Москва также утверждает, что была вынуждена реагировать на предполагаемую угрозу со стороны НАТО в контексте военных учений DEFENDER Europe-2021.
Кремль сумел продемонстрировать Украине, что ни одно государство — и в особенности новая администрация Байдена — не бросятся ее спасать
в случае дальнейшей эскалации напряженности, пишет аналитик Chatham House. Однако эта цель была достигнута лишь частично, поскольку Сенат США быстро внес на рассмотрение законопроект, предполагающий увеличение военной помощи Украине.
Тем не менее, дальнейшие обсуждения в рамках умирающего Минского процесса продолжатся на условиях России. Кремль доказал, что для Киева единственный дальнейший путь (если только дело не дойдет до войны с Россией, в которой Украина проиграет) — принять ситуацию и подготовиться к возможным компромиссам, считает автор.
4. Москва добилась тактического успеха в Азовском море
Автор упоминает ограничения для движения иностранных военных и государственных судов в нескольких районах Черного моря. Они без привлечения особого международного внимания были введены Москвой с 24 апреля по 31 октября — чтобы избежать «случайных столкновений» в ходе предстоящих там военно-морских учений. Он считает их фактическим закрытием Керченского пролива (Россия настаивает, что Керченский пролив остается открытым.) Аналитик Chatham House считает, что Москва добилась тактического выигрыша, таким образом превратив Азовское море в «российское озеро».
Доставка в Крым в апреле военной техники, обеспечивающей превосходство в воздухе, являются еще одним признаком того, что недавнее развертывание нацелено на обеспечение большей стратегической безопасности в регионе Черного моря и в меньшей степени касается Украины. Но эта ситуация дорого обходится Украине, особенно в плане коммерческого судоходства между прибрежными городами Азовского моря и остальной частью страны, и в ближайшие месяцы ситуация только ухудшится.
5. Несмотря на частичный отвод российских войск, напряженность остается высокой
Владимир Путин и министр обороны Сергей Шойгу объявили о частичном выводе войск с полигона в Воронеже и из Крыма к 1 мая. Россия не вторглась в Украину, и это открывает для Москвы путь к попытке предстать миротворцем.
Однако Россия оставляет в Погоново войска и военную технику — в основном подразделения 41-й общевойсковой армии — для подготовки к предстоящим в конце лета стратегическим учениям «Запад-2021». Это также позволяет российским войскам демонстрировать повышенную готовность перед учениями НАТО DEFENDER-Europe 2021.
Благодаря недавней передислокации войск Россия укрепила свои тактические позиции у границ Украины и в Крыму, и теперь может реагировать еще быстрее.
Хотя у России нет нужды снова вторгаться в Украину, риск эскалации остается реальным. Полностью исключить возможность неожиданного вторжения в будущем нельзя — особенно, если цель Москвы — еще сильнее спровоцировать Украину, подтолкнуть Киев к ответным действиям, а затем использовать ситуацию в своих интересах. Такой ход событий также мог бы стать для Москвы удобным предлогом для размещения российских «миротворцев» на линии соприкосновения.
Путин ясно дал понять в своем ежегодном послании Федеральному собранию 21 апреля, что «красные линии» России будет определять сама Москва — и он не уточнил, что это за линии. На украинском направлении это означает, что Кремль вряд ли откажется от полного контроля и над военной ситуацией, и на дипломатическом «фронте», подытоживает эксперт Chatham House.
