У Троицкого была медаль защитника свободной России (получил после путча 1991 года). В 1993-м, после расстрела танками Белого дома в Москве, критик медаль выбросил.
«Я тогда работал (и даже в начальственной должности) на новообразованном Российском телевидении. Я там был начальником по всем музыкальным программам. Во время путча всячески геройствовал – то есть мы же были одной из мишеней для ГКЧП, вокруг нашего здания стояли танки и БТР. А я занимался тем, что разъезжал по всяким иностранным корпунктам, брал наши съемки, что наши ребята делали, и распространял их по всем этим CNN, CBS и прочим. Этакий медийный Гаврош! Вот и к медали меня представили.
Но я от нее избавился довольно быстро и демонстративно, в конце 1993 года, когда тот же Белый дом расстреливали из танков. Я сказал, что ничего общего не хочу иметь с этой властью, и медаль эту выбросил».
Троицкий подчеркивает: в ельцинскую эпоху свобода слова в России была налицо. Несмотря на его явно критичное отношение к тогдашним лидерам, да и реалиям 90-х, карьера Троицкого шла в гору и на радио, и на ТВ, и журнал «Плейбой» был, и своя студия грамзаписи, и концертное агентство.
«Про Ельцина можно сказать много неласковых слов: и по поводу войны в Чечне, и по поводу выборов в 96-м, преступности, коррупции… Но один упрек бросить Ельцину никак нельзя. Свобода слова при Ельцине была! Бесспорно.
При Путине свободы слова нет - и, в общем, это и привело к тому, что я – человек политически неангажированный, но, с одной стороны, болтливый, а с другой – честный и искренний, - попал в полную опалу в глазах режима», – поделился Троицкий.
Ужесточение медиаполитики в России произошло не в одночасье. Но перемены наметились еще тогда, когда утонула подводная лодка «Курск», когда был Беслан, и стало ясно, что многое скрывается властями, пояснил он:
«Еще как-то трепыхаться в России можно было до 2014 года. Но когда начался Крым, началось пресловутое «вставание с колен» - тут уже стало совсем плохо.
Я большую часть своей профессиональной карьеры, да и жизни, прожил при Советском Союзе и могу сравнивать. Моя журналистская карьера началась, когда мне было 19 лет – в 1974 году. И могу сказать:
сейчас уровень свободы слова в России находится где-то на уровне года 85-86-го. Это было самое начало перестройки и гласности».
Характерно, что с Ригой Троицкого связывает период работы в начале 80-х. Критик, организатор подпольных концертов, которого в России запрещали (в 81-м он входил в редакцию самиздатовского журнала «Зеркало») – вдруг находит работу на Латвийском телевидении. С 1983 по 1986 годы вместе с Янисом Шипкевицем и Юрисом Подниексом Троицкий вел программу «Видеоритмы».
«Это - история, которая говорит о том, насколько удивительной и на самом деле бардачной страной был Советский Союз. То есть при всем том тоталитаризме и коммунизме могли происходить самые удивительные вещи! В 83-м, 84-м, в начале 85 года в Москве (и вообще в России) я находился под строжайшим запретом как «идейно чуждый» и «вражина», которого - ни в коем случае не печатать.
И в то же время в Советской Латвии, в городе Риге, на государственном советском Латвийском телевидении я три года вел программу «Видеоритмы». Думаю, просто никому до этого особого дела не было. И это была «всего-навсего музыка»... Думаю, какие-то столичные, московские чиновники отчитывались: мол, всё, проблему Троицкого мы решили, запретили-прихлопнули. Ну а всем остальным на это было плевать.
В Латвии, напротив, парадоксальным образом считалось важным, что в крайне левой, скандальной программе «Видеоритмы» есть музыкальный критик из Москвы – это же Кремль, Брежнев, еще что-то…
То есть я, абсолютно опальный человек, служил, как сейчас выражаются, крышей для смелых создателей программы».
