Рефсдаль отправился в Афганистан в 20 лет – изучать и освещать борьбу моджахедов против талибов. Много лет он сотрудничал с CNN, Al Jazeera и другими новостными агентствами и телекомпаниями. Однажды (в 2009-м) его вместе с афганским переводчиком похитили талибы. Просидев шесть дней в неведении, он поторговался о выкупе, сам позвонил в поисках денег на несколько телеканалов и в посольство Норвегии и в итоге был освобожден. Но что самое поразительное, Рефсдаль стал практиковать ислам, к которому обратился именно в плену (хотя интересовался этой религией и ранее). С тех пор многие его знают как Пола Салах-ад-Дина Рефсдаля. Режиссер продолжает ездить по горячим точкам: то это Шри-Ланка, то – Косово, Чечня, Бирма, Гватемала, Пакистан… Ездит, чтобы показывать миру лица экстремистов крупным планом.
В Риге Рефсдаль представил свою картину «Дугма: Пуговица». Фильм рассказывает о смертниках «Аль-Каиды», которые ждут своей очереди, чтобы отправиться выполнять джихадскую миссию «Дугма». В общении режиссёра с молодыми боевиками на камеру абстрактный термин «терроризм» обретает вполне персонифицированные черты. На вопрос Latvijas radio, почему он уже свыше 30 лет упорно ищет эти рассказы боевиков и выносит их в глобальное информационное пространство, режиссер сказал: это уже что-то вроде привычки. С этого началась его карьера.
«Я начал с того, что искал слабую сторону конфликта. Теперь же меня беспокоит, как боевиков показывают масс-медиа. Это изображение зависит от того, как они включаются в нашу повестку дня, если так можно выразиться. Если их действия совпадают с нашими воззрениями – мы их называем борцами за свободу, а не террористами.
Поэтому сейчас я стараюсь больше рассказывать о таких немирных группировках, которые мы считаем врагами, показывать их повседневную жизнь и в определенном смысле – их человеческую сторону», – поясняет кинодокументалист.
В творческой жизни Рефсдаля есть курьезный эпизод: «Аль-Каида», прежде чем дать ему дозвол на съемки смертников, попросила режиссера прислать... CV и мотивационное письмо, словно при приеме на работу. В то время он уже несколько месяцев находился на контролируемой боевиками территории Сирии, когда получил это предложение.
«Одной из причин, по которой они дали мне зеленый свет, было то, что в центральной организации «Аль-Каиды» в Пакистане до того видели мой предыдущий фильм о «Талибане», где я точно так же показывал обыденную жизнь боевиков, и были приятно удивлены, что кто-то показал похожую на них организацию честно, на их взгляд. Наверное, поэтому меня приняли – потому что я был в хорошем списке «Аль-Каиды», - рассуждает Рефсдаль. – Я не усматриваю тут проблем, если за этим стоят правильные причины.
Мне кажется, они отчаянно хотят, чтобы к ним относились объективно, потому что новостям о них всегда придается какая-то конкретная окраска, их сразу осуждают. Поэтому они радуются каждому, кто старается быть объективным».
Перед Рефсдалем всякий раз стоит достаточно сложная задача: общаясь с террористами бок о бок, оставаться нейтральным. Полностью сохранить нейтралитет, конечно, не удается – кого-то порой очень хочется отговорить. У одного из потенциальных смертников дома, в Саудовской Аравии, родилась дочь, которую он никогда в жизни не видел – уехал до того. Дважды его миссия срывалась, и режиссер осторожно сказал: может быть, это знак, и стоит вначале повидаться с дочкой?.. Другой, находясь в лагере, узнал о беременности жены. И норвежец снова аккуратно поинтересовался: может, вначале с семьей увидеться?
В то же время он уверен, что не передает зрителю своего возникающего иногда личного отношения к этим людям:
«Я очень верю в объективность и в наблюдающую фкнцию документального кино. Следов меня в фильме должно быть как можно меньше. Я никогда не использую закадровую озвучку и просто даю героям фильма говорить».
Получив разрешение на съемки в Аль-Нустре, Рефсдаль попросил познакомить его с кем-то из списка шахидов. Вначале ему встретился будущий смертник – совсем молодой человек с «промытыми мозгами», в полном соответствии с западными представлениями. Но затем состоялась встреча с тем молодым отцом из Саудовской Аравии. Будущий шахид показал режиссеру свой автомобиль, начиненный взрывчаткой, они пообщались в течение нескольких дней…
«Он должен был отправиться с самоубийственной миссией сразу после моего отъезда, поэтому я решил, что по моем возвращении его уже не будет. Но его миссия не удалась, и, вернувшись, я продолжил снимать и его, и парня из Великобритании, который тоже был в списке.
Они очень разные, у каждого своя история и своя мотивация, и было очень интересно это проследить. Они все – люди, так же как я и вы», – подчеркивает Рефсдаль.
В мотивах, толкающих исламистов на преступление, есть и рациональные мотивы, и совершенно эзотерические, признал он. Конечно, они стремятся бороться с правящим в Сирии режимом и готовы пожертвовать собой ради свержения Асада. Но большим сюрпризом для режиссера было то, что многие саудийцы стремились таким путем обеспечить, чтобы вся их семья попала в рай:
«Потому что в исламе, если ты попадаешь на самый верх рая – ты имеешь право пригласить туда 72 своих родственника. То, что многие это делают ради родителей, меня действительно удивило».
Рефсдаль убедился, что в списке смертников – только добровольцы. Притом они в случае сомнений могут и отказаться от миссии, и главари не станут возражать – ведь полно других желающих.
Операций – меньше, чем тех, кто стремится в них участвовать, поэтому передумать можно даже в самый последний миг – ведь у каждого смертника есть дублер неподалеку.
В дискуссии после рижского показа «Дугмы» пастор Юрис Цалитис отметил, что такие фильмы помогают уменьшить страхи, и в аудитории с ним многие согласились. Пол Рефсдаль подчеркнул: нам важно увидеть подлинные лица наших противников.
«Они не всегда фанатики. Они не дикари. Если мы будем считать их варварами – конечно, мы будем бояться. Но так всегда было – мы демонизировали своих врагов, изображали их дикарями, животными. Так легче их ненавидеть, легче вызвать страхи в людях, дать правительству начать войну.
Но ситуации не черно-белые. Не всегда мы – те хорошие, кто борется с плохими. Военные ситуации всегда серые. Есть военные на нашей стороне, совершающие преступления, и есть противники, делающие то же. Нам нужно получить по возможности больше фактов».
О преступлении, совершенном против него самого, Рефсдаль говорит совершенно хладнокровно: «Меня похитил тупой низкоранговый командир «Талибана», который просто хотел получить денег, чтобы взять вторую жену. Такие инциденты в моей работе могут случаться, и это меня не особо волнует. Мне не следует позволять своему личному опыту влиять на мою работу, но следует сохранять професионализм.
Если какой-то тупица совершил преступление против меня – это не значит, что мне нужно прекратить то, что я делаю, и потом осуждать «Талибан» или ислам».
По уверению журналиста, исламом он интересовался задолго до своего похищения и о желании стать мусульманином проинформировал «Талибан», а то, что принятие этой религии состоялось в плену – просто неудачное стечение обстоятельств. «Это ничего не меняет – я мусульманин, я дал обет богу и держу его».
Много путешествуя, Рефсдаль убедился, что «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ) – отнюдь не то же, что ислам. В каждой религии есть свои идиоты – так прокомментировал он идеологическую платформу ИГИЛ. И, хотя сейчас у режиссера временная пауза в творческих планах (он пишет книгу, занимается ремонтом дома и общением с 11-месячным внуком), и после года, проведенного в родной Норвегии, ему наверняка захочется отправиться в очередную горячую точку – это не будет территория, контролируемая ИГИЛ. Снять фильм об «ИГИЛ с человеческим лицом» – утопия:
««Исламскому государству» нельзя доверять. Они приглашают людей и потом убивают их. Там не было бы никакой свободы съемок.
И это еще и вопрос морали, особенно если говорить о миссиях смертников. Они нападают на мирных жителей, и я никогда в жизни что-то такое не стал бы снимать. Может быть, какому-то журналисту это и показалось бы отличной историей, но не мне. Так что ответ – нет, я не буду снимать ИГИЛ».
