Фьючерсный контракт на американскую легкую нефть West Texas Intermediate (WTI) с поставкой в мае, котирующийся на Нью-Йоркской товарной бирже (NYMEX), в понедельник 20 апреля завершил торги ниже нуля — упал до минус 37,63 долларов за баррель (в течение дня опускался и до минус 40). При этом начинался тот день в «плюсовой» зоне — на уровне 17,85 долларов. Это сразу несколько событий, каких не было никогда: и рекордное падение за один день (на 54 доллара), и первый случай, когда цена нефти — со знаком минус.
При этом котировки европейского сорта Brent на Лондонской бирже в понедельник хоть и упали, но лишь до 25 долларов.
Теперь вся американская нефть — даром (и даже с доплатой покупателю)?
Нет. Цена со знаком минус относилась только к одному сегменту — американскому рынку (сорт WTI), и только к одному типу ценных бумаг — это фьючерсы с поставкой в мае, срок торговли которым истекал вечером вторника, 21 апреля.
Другие фьючерсы WTI, c более поздними сроками исполнения, на этой неделе тоже существенно дешевели, но все же не до отрицательных значений. Например, июньский контракт в тот же понедельник завершил торги на уровне 21 доллара за баррель (последние котировки можно посмотреть тут).
Почему майский фьючерс ушел в минус (а остальные подешевели)?
Эксперты говорят о нескольких причинах. Это, в частности, дефицит нефтехранилищ, пандемия коронавируса и срыв соглашения ОРЕС+.
Но первая причина — техническая. Конкретный фьючерс WTI относился к категории «поставочных» — то есть после экспирации (истечения срока торговли) покупатель обязан забрать товар. Дело в том, что изначально рынок WTI создавался для американских профессионалов отрасли — производителей и торговцев физической нефтью, которые (в том числе) через фьючерсы хотели купить или продать реальный продукт. Отсюда и обязательства по контракту: продавец должен поставить нефть, покупатель — принять. Забрать нефть нужно конкретно в городке Кушинг, штат Оклахома, где находится крупнейшее в США нефтехранилище (около 80 млн баррелей), и хаб нефтепроводов, которые — так исторически сложилось, — больше ориентированы на прием и дальнейшую транспортировку к центрам переработки (НПЗ), и меньше — на экспорт за пределы США (подробнее об этом можно прочитать тут).
Однако со временем фьючерсами WTI стали в основном торговать те, кому реальная нефть не нужна, и кто рассматривает эти контракты как сугубо финансовые инструменты — инвестиционные фонды и частные лица во всем мире. Раньше истечение срока «поставочного» фьючерса не было для них проблемой, так как в последние дни всегда находилось достаточно переработчиков, готовые купить истекающий фьючерс (обычно c небольшой скидкой) — и получить физический товар. Но в понедельник оказалось, что спроса на товар с их стороны недостаточно для удовлетворения предложения всех спекулянтов.
Теоретически инвесторы могли бы в понедельник купить фьючерс за -37 долларов, получив и деньги, и нефть, — и отправить ее, к примеру, в хранилища Кушинга до лучших времен.
Но, как пишет вице-президент базирующейся в Лондоне аналитической компании IHS Markit Роджер Дайвен (Roger Diwan), найти доступные хранилища в Америке — почти невозможно. Несмотря на то, что парк резервуаров в Кушинге на этой неделе не был заполнен нефтью на 100% (такими темпами он может заполниться к концу мая), на практике почти все незанятые сырьем мощности уже зарезервированы.
Еще две причины: коронавирус и срыв сделки OPEC+ в марте. Вызванное вирусом падение экономической активности в Америке резко сократило спрос на топливо, но нефтебодывающие страны в марте продолжали активно качать нефть. Последнее решение сократить добычу на 10%, принятое 2 недели назад, по мнению экспертов — запоздалое и недостаточное, так как спрос на нефть в мире упал примерно на 30%.
По данным Bloomberg, если добыча останется на нынешнем уровне, пока свободных мировых резервов для хранения (включая танкеры) может хватить до середины мая. При этом на незанятые резервуары покупатели практически ведут охоту. Новая сделка OPEC+ о сокращении добычи могла бы отодвинуть срок заполнения остающихся свободных хранилищ еще на 1-3 месяца.
Почему нефть в Европе не ушла «в минус»?
Здесь чуть лучше ситуация с хранилищами, и у фьючерсов есть особенности.
Главный ориентир для европейской торговли нефтью — североморский сорт Brent, на цену которого ориентируются и арабские производители, и Россия, которая обычно продает свою смесь Urals с дисконтом в 1-5 долларов к цене Brent. Отличие от WTI в том, что фьючерсы Brent относятся к категории расчетных (или «бумажных»), — то есть, нефть по ним торгуется без обязательств покупателя принять товар. Поэтому здесь не так критичен вопрос доступа к свободным хранилищам на момент истечения срока конкретного финансового инструмента.
Впрочем, в понедельник вечером, во время панической распродажи американских майских фьючерсов WTI (а также во вторник и среду) падали и цены на Brent. Сообщалось, что российская смесь Urals в какой-то момент тоже торговалась в отрицательной зоне — но впоследствии эта информация была отозвана, как ошибочная.
Отличается и ситуация с хранилищами: хотя дефицит свободных емкостей наблюдается во всем мире, в Европе ситуация чуть менее критическая, чем в Америке. Хотя и тут поступают тревожные сигналы: в среду оператор крупнейшего в Европе нефтяного хранилища в Роттердаме, Royal Vopak NV, сообщил, что почти все незанятые резервуары уже выкуплены.
Тут важно отличать цены на фьючерсы, которыми в основном торгуют (в том числе по отрицательной цене) финансовые инвесторы, которым сама нефть не нужна (как фонды, так и частные лица), и цены договоров на текущие поставки на «физическом» рынке, которые между собой заключают отраслевики — производители, нефтетрейдеры, и покупатели «физического» товара. Однако случаи, когда покупатели реальной нефти — НПЗ — готовы ее принять лишь с доплатой, в понедельник были нередки и на «физическом» рынке нефти , сообщает Bloomberg .
А какие цены сейчас?
Цены начали восстанавливаться после падений начала недели уже к четвергу, 23 апреля. Июньские фьючерсы Brent в четверг вечером прибавили 9,5% — до 22,5 доллара за баррель. Это рост более чем на 40% от достигнутых на этой неделе минимумов. Июньские контракты на WTI выросли до 17–18 долларов.
«Нефтяной рынок в начале недели подошел к краю пропасти, заглянул туда, пошатнулся, уронил один ботинок (достигнув минус -$37,6/барр. по майским фьючерсам на WTI) и начал отползать от края», — цитируют российские «Ведомости» одного из экспертов.
ОК, так, получается, можно было взять упавший «в минус» фьючерс WTI, и еще и получить за это деньги?
Увы, танкер с вашей бесплатной нефтью в Вентспилс пока не придет, и доплата на ваш счет не поступит.
Обычному инвестору купить фьючерс, срок которого вот-вот истечет — на практике практически невозможно. Как сообщили Lsm.lv в латвийском Swedbank, общемировая практика такова. Брокерская компания или банк, через который торгует инвестор, выступают посредником в сделке с фьючерсами. Чаще всего такой посредник не предлагает конечному клиенту возможность физической поставки нефти. Поэтому банк или брокер просто не позволит своему ритейл-клиенту (частному спекулянту) купить фьючерс за день-два до истечения его срока — а если фьючерс был куплен заранее, банк принудительно продаст его за 1-2 для до закрытия контракта, если клиент не сделает этого сам.
По словам эксперта другого латвийского банка, который попросил не публиковать его имя, за много лет работы с нефтяными фьючерсами он не припомнит случая, чтобы кто-то из клиентов получил физическую поставку товара. «Процесс построен таким образом, что клиент продает фьючерс и либо оставляет деньги, либо перекладывает их в следующий по срокам контракт, — в данном случае июньский».
Так как же торгуют фьючерсами?
Не так, как многие думают. Фьючерс — это специально «упакованный» маржинальный продукт, смысл которого — зарабатывать даже на небольших колебаниях цен валюты или сырьевого продукта. Например, купив на Нью-Йоркской товарной бирже один контракт WTI за 20 долларов, вы в результате ценовых колебаний на бирже получаете такую прибыль (или убытки), как если бы у вас было 1 000 баррелей, которые стоили бы 20 000 долларов. У спекулянтов это называется «торговать с (кредитным) плечом». По такому же принципу работают игроки на FOREX.
Подробнее Lsm.lv рассказал латвийский нефтяной спекулянт, пожелавший не публиковать свое имя.
«Например, во вторник утром фьючерс WTI с поставкой в июне стоил около 22 долларов. Вы купили 1 контракт за 22 доллара — это значит, вы открыли экспозицию на 22 тысячи долларов, так как в одном контракте «упакованы» 1000 баррелей. Далее, если фьючерс вырос с 22 до 23 долларов — можете его продать, и ваша прибыль составит 1000 долларов. Если контракт упал на 2 доллара — у вас убытки в 2 тысячи. При этом, когда вы покупали фьючерс, банк взял у вас страховой депозит, сумму которого устанавливает биржа NYMEX. Сейчас он составляет около 8 тысяч долларов за один контракт.
Представим, что у вас на счету лежат 10 000 долларов, и вы купили один фьючерс WTI по 10 долларов. Банк сразу замораживает ваши 8 000 долларов, — это страховой депозит, буфер для вас и банка. Оставшиеся 2 тысячи — это ваши свободные деньги, которых хватит, чтобы выдержать падение цены фьючерса на 2 доллара. Если цена упадет ниже — ваших свободных резервов (двух тысяч) уже нет, вы их потеряли, и происходит так называемый «маржин колл» (margin call, принудительное закрытие позиции). «Отложенные» в страховом депозите 8000 долларов обезопасят вас от ухода в минус на счету, а банк уберегут от потерь, возможных в случае, если клиент не способен выполнить свои обязательства.
В том числе поэтому вряд ли кто-то из трейдеров в понедельник, в начале торгов, мог купить истекающий фьючерс по 17 долларов, а вечером со слезами продать по -37 долларов. Даже если бы брокер дал такую возможность, у большинства инвесторов деньги на счету при таком падении закончились бы быстрее, и «маржин колл» сработал бы еще до того, как цена фьючерса ушла в минусовую зону».
И многие в Латвии спекулируют на нефти?
Точных данных нет — но вряд ли. По словам эксперта по инвестициям Swedbank Роланда Заулса, фьючерс — сложный продукт с высокими рисками и страховым депозитом, поэтому обычным частным (retail) инвесторам его предлагают очень редко. Покупатели в случае Swedbank — в основном крупные корпоративные клиенты, занимающиеся торговлей нефтью или топливом. Через финансовые инструменты они хеджируют цены своих заключенных физических сделок.
Что будет с ценами дальше?
Зависит от того, как быстро мировая экономика оправится от Covid-19, и что предпримет OPEC+.
Плохой (для нефти) сценарий — если пандемия не идет на спад ни через месяц, ни через два, введенные для населения ограничения остаются в силе, спрос на топливо — низким, новые сокращения добычи нефти оказываются недостаточными, и хранить нефть становится физически просто негде. Тогда многие эксперты допускают, что история с отрицательными ценами на нефть может повториться, — и в том числе это может впервые случиться и в Европе.
Оптимистичный сценарий — если в мире за несколько месяцев будут смягчены связанные с Covid-19 ограничения, добычу нефти удастся существенно ограничить, экономическая активность вырастет, а с ней — и спрос на сырье.
Ну хорошо, но хоть бензин-то подешевеет вслед за нефтью?
Не очень сильно. Дело в том, что более половины от конечной цены топлива — которую мы видим на заправках — не зависит от цены нефти.
Даже если бы нефть в мире стала полностью бесплатной, и нефтепеперабатывающие заводы (НПЗ) получали ее даром, производимое ими топливо все равно не было бы бесплатным. «Думаю,
при таком сценарии [нулевых цен на нефть], с учетом акциза, логистики, наценок и НДС, цена дизельного топлива на заправке была бы примерно 60 центов, 95-го бензина — примерно на 8 центов дороже»,
— по просьбе LSM.lv прикинул Сандис Штейнс, руководитель латвийской сети АЗС Kool.
По его словам, в результате снижения цен на нефть закупочная (оптовая) цена топлива на этой неделе сократилась еще на 3 цента, и в конце следующей недели это снижение начнет доходить до «пистолетов» на АЗС.
