Роман Яшин, представитель Госполиции, рассказал журналистам, что, получая заявление о пропавшем без вести, полиция реагирует незамедлительно:
выезжает на место происшествия или к тем, кто вызвал полицию, проверяет родных, друзей, маршрут, по которому двигался пропавший, к поиску заблудившихся в лесу привлекают армию, вертолет, муниципальную полицию и земессаргов, сотрудничают с добровольцами Bezvests.lv.
Восьмидесятилетний отец Мартиньша Биезайсa пропал летним вечером во второй половине дня в рижском микрорайоне Иманта. Мужчина передвигался самостоятельно, у него не было проблем со здоровьем или диагнозов, которые бы этому мешали.
Мобильного телефона у мужчины не было, и беспокоиться начала жена. Когда он вечером не вернулся домой, она позвонила сыну мужа. Мартиньш был в Добеле, где пошел в полицейский участок и написал заявление, «допуская, что это заявление отправится в наши дни в Ригу без каких-то задержек».
Добельская полиция заявление приняла, но реакции не было — и Мартиньшу не дали никаких инструкций, что делать дальше.
На следующий день никаких действий полиции не последовало.
Поэтому Мартиньш пошел в Курземское предместье — и оказалось, что заявление в базе данных есть. Но это все. «Они не могли ничего сделать, потому что не было какого-то статуса», человек еще не был официально объявлен в розыск. В курземском участке «статус» изменить не могли, поскольку заявление получено в Добеле.
Подключиться не могла и муниципальная полиция, поскольку информацию коллег они видят, только когда человек объявлен в розыск.
Участие полиции самоуправления в поисках важно, поскольку в ее системе появляются данные разных ведомств, например, если человек доставлен в приют, ему оказана помощь.
Мартиньш нашел в Интернете телефон доверия главы Госполиции Инта Кюзиса и сразу позвонил.
«В результате этот статус изменили буквально в течение пары часов.
Но я допускают, что его вмешательство могло у полицейских оставить какое-то впечатление или идею о том, что у меня есть какие-то высокие связи или какой-то статус, что абсолютно не соответствует действительности», — отметил Мартиньш.
В понедельник вечером полиция домой к пропавшему отцу не пришла.
Видя, как медленно идет дело, в течение дня Мартиньш связался с негосударственной организацией Bezvests.lv, которая отреагировала оперативно, расспросила о случившемся, пояснила, что надо делать, начала осматривать окрестности, расклеила объявления с фото отца. Родственники Мартиньша создали в Whatsapp чат, где все ищущие сообщали новости. Мартиньш указал, что за перепиской следила и полиция.
«Мы и их держали в курсе дела, но что я никак не могу сказать, что они были активны. Они скорее были в позиции, что отвечают на вопросы»,
— рассказал мужчина.
Представители Bezvests.lv посоветовали также посмотреть запись находящихся в окрестностях видеокамер — полиция об этом речь не вела. Мартиньш как частое лицо получить у коммерсантов записи не мог, но добился, чтобы полиция запросила видео, где отец действительно был.
Кроме того, у Мартиньша, а не у полиции, появилась идея — узнать, не поехал ли куда-то отец и не пользовался ли э-талоном, а также банковской картой. Чтобы получить эти данные, Мартиньш воспользовался личными контактами.
Чтобы осмотреть отдаленные районы, представители Bezvests.lv предложили использовать дрон с термокамерой, однако оказалось, что Иманта слишком близко к аэропорту, поэтому необходимо его разрешение. Мартиньш вновь торпедировал полицию — и в конце концов разрешение удалось получить.
Вечером пятого дня, когда поиски уже прекратили, около 9 вечера позвонили из полиции: отца нашли мертвым.
Обнаружили его полицейские, анализируя переданные родными и добровольцами материалы.
Что случилось, неизвестно — ясно только, что смерть не была насильственной.
После всего пережитого Мартиньш на полицию зла не держит: все люди, с которыми он говорил, были отзывчивы. Но мужчина сделал вывод, что работа не организована целенаправленно, хотя известно, что первые двое суток при поиске пропавших — решающее время.
«Если бы мне, когда пришел в полицию, в участке кто-то дал бы список из 10 пунктов — иди и сделай то, то и то...
Я бы сделал значительно, значительно больше и гораздо, гораздо раньше — и результат был бы значительно, значительно лучше», — считает Мартиньш.
«Вряд ли моего отца нашли бы живым в конкретном случае, но, возможно, какого-то грибника нашли бы живым»,
— добавил он.
Еще одна вещь, которая у Мартиньша вызвала непонимание — чтобы отца похоронить, его нужно юридически идентифицировать, подтвердив личность ДНК, поскольку нашли человека в таком состоянии, что узнать его было нельзя. Но результат анализа ДНК надо ждать по меньшей мере год.
«Оказывается, в Латвии 6 человек, которые работают с ДНК, и в конкретном случае, когда материал ДНК — кость, то, как я понимаю, это один из худших материалов для ДНК, который можно получить.
Но в моем случае у отца можно было взять только это, этим занимается один человек в стране.
И, конечно, его приоритеты расставлены именно так — он сперва работает со всеми остальными случаями, и потом с мертвыми», — добавил Мартиньш.
Он опять «звонил всем подряд», чтобы ситуацию решить — и год ждать не пришлось. Однако отца похоронили только через несколько месяцев после смерти — в октябре.
