«Радует, что идет эволюционное развитие, потому что раньше ведь нельзя было сказать родственникам, человека нельзя было травмировать, – сказал Виталий Орлов, депутат Сейма и врач-невролог по профессии. – А потом наступили права собственности, и мы говорим пациенту: если у него что-то есть из имущества, он должен это что-то кому-то из родных оставить [в наследство].
И может быть, то, что мы сейчас начинаем понемногу обсуждать эвтаназию – это тоже такой этап, и через какое-то время будет новое поколение врачей и немного изменится общество – и они к этому придут».
По воспоминаниям Орлова, чтобы сказать пациенту, что у него рак, 25-30 лет назад врачи «мучились, сидели ломали голову», как же им хотя бы родственникам сообщить эту скорбную новость.
«Подменяли историю болезни! Писали другую историю болезни, липовую. Такими тогда были стандарты и нормы», – добавил депутат Ромуальд Ражукс (в миру – хирург).
Теперь дискурс изменился, и своевременная осведомленность о диагнозе дает пациенту не только возможность упорядочить какие-то материальные вопросы, но также осознанно лечиться, потому что улучшилась диагностика, появились новые методы лечения и, соответственно, больше шансов выздороветь. Рак – больше не стопроцентно смертный приговор, отметила онколог Елена Тимофеева.
«Студентам в медицинских вузах в курсе онкологии рассказывают о коммуникации с больными – это не просто! – о коммуникации с родственниками раковых больных – это тоже нелегко. Учат, и многие студенты из молодого поколения знакомы с таким подходом и уже стараются применять его», – говорит онколог-химиотерапевт Гунта Пуркалне.
Конечно, бывают и сложные, конфликтные ситуации в общении с больными. Тут важно еще, говорит Тимофеева, что мало пройти обучение – у некоторых врачей нет чувства глубокого сострадания, сиречь эмпатии:
«Человек все-таки должен быть психологом, обладать каким-то внутренним чувством. И вовсе не обязательно этим обладает каждый врач», - отметила она.
Как бы то ни было, все врачи признают: для пациента, узнавшего диагноз «рак», первая реакция всегда – шоковая.
«Потом состояния меняются, но вначале всегда – шок. Богатый ты или нищий, в Латвии или в другой стране. Потом идет приспособление к диагнозу и мысль: что же делать. И мы должны до этой стадии дойти, когда мы вместе с больным, на одном уровне, и рассказываем ему, что можно сделать. И мы учимся сами и учим студентов, как эту шоковую стадию преодолеть наименее болезненно», – сказала Пуркалне.
Показанный в студии LTV7 краткий сюжет о Виестуре Бундже, на эвтаназию которого (ее возможно провести в Швейцарии) жители Латвии пожертвовали за считанные дни 10 тыс. евро, эмоционально затронул всех присутствующих.
«Меня потрясло в сюжете, что, несмотря на общепринятое мнение, что у нас сейчас дикий капитализм и эгоизм, каждый сам за себя – за столь короткое время собрали эти деньги. Люди не стали бессердечными сухарями», – признал Виталий Орлов.
Как уже писал Rus.lsm.lv, 45-летний житель Латвии Виестур Бунджа, два года страдающий от рака языка, разместил в соцсетях необычную просьбу о помощи: сборе пожертвований на поездку в Швейцарию для проведения ему эвтаназии. Там эта процедура хоть и не является разрешенной, но врачи, помогающие ее совершить, не преследуются по закону.
Физические страдания Виестура действительно очень тяжелы, надежд на излечение нет никаких, поэтому он принял решение уйти из жизни с достоинством. Необходимая сумма пожертвований, 10 тысяч евро, была собрана в считанные дни.
С полной видеозаписью дискуссии можно ознакомиться здесь.
