В качестве доказательства своей точки зрения издание рассматривает пример Италии. В отличие от многих государств, принудительно задерживающих мигрантов-нелегалов, итальянская система, по крайней мере, в теории, является добровольной. Она состоит из приемных центров, которыми управляют нанятые и оплачиваемые государством частные подрядчики. Поступившие в них беженцы могут достаточно свобдно уходить и приходить.
Предполагается, что центры обеспечивают вновь прибывших жильем и питанием, тогда как отдельная программа, Система защиты искателей убежища и беженцев (SPRAR — Sistema di protezione per richiedenti asilo e rifugiati) предоставляет дополнительные сервисы, направленные на облегчение интеграции «клиентов» в итальянское общество — уроки языка и базовых трудовых навыков, в частности. Однако многие мигранты не могут легально работать по причине отсутствия документов.
Foreign Policy приводит пример входящего в SPRAR центра обслуживания беженцев на юге Италии: бывший молодежный хостел, без горячей воды и даже электрического освещения. Доступ к медицинской помощи затруднен, переводчики — которые (теоретически) должны помогать обитателям центра (из Сирии, Бангладеш, Нигерии, Ирака и Сомали) разбираться с документами, отсутствуют. Тем не менее подрядчик — местный, как пишет журнал,
«кооператив», в котором участвуют адвокат и католическое благотворительное общество — ежемесячно получает из бюджета чуть больше, чем по тысяче евро за каждого из 33 «клиентов». Из этих денег беженцы получают ежемесячные стипендии — по 75 евро на душу. Остальным распоряжается подрядчик — тот самый «кооператив».
Италия действительно столкнулась с без малого гуманитарной катастрофой, пишет Foreign Policy: только за прошлый год и первые пять месяцев этого в стране оказались почти четверть миллиона беженцев. Уже сам масштаб бедствия превратил его в выгодный бизнес и создал новые возможности для коррупции. Недавно итальянская полиция арестовала 44 человека, включая и видных политиков — по подозрению в распределении (за соответствующую мзду) выгодных контрактов по управлению центрами приема мигрантов. Один из участников группировки на тайно сделанной записи хвастался: «Знаете, сколько я зарабатываю на иммигрантах? Транспортировка наркотиков и рядом не стояла!»
Однако, предостерегает журнал, не следует смотреть на ситуацию в Италии как на сугубо местное продолжение исторической «мафиозной культуры».
Во многих европейских странах положение если и отличается, то не намного и не всегда — к лучшему.
Еще один пример, приводимый в статье — британская система «аутсорсинга» общественных услуг частным подрядчикам. Примерно половина выделяемого на эти цели бюджета — свыше 90 млрд. фунтов в год — уходит в частный сектор, причем заказы получает узкий круг транснациональных корпораций. В недавнем специальное докладе парламентской комиссии особой критики удостоились два крупнейших частных подрядчика — G4S и Serco: «Культура, в основе которой лежат интересы выручки и прибыли, зачастую не совпадает с потребностями общества, которое финансирует эти услуги и зависит от них».
Когда Великобритания начала расширять использование центров содержания мигрантов («тюрем во всем, кроме названия», замечает журнал) в начале 2000-х, правительство активно приглашало к участию частные компании. В результате, цитирует издание британского журналиста Клэйр Сэмбрук, «был создан рынок, на котором подрядчики стараются увеличить свою прибыль, уменьшая расходы на содержание центров, а государство позволяет себе пренебречь своими обязанностями по отношению к мигрантам».
Сегодня примерно две трети всех британских центров для мигрантов переданы в «аутсорсинг» частным структурам. Самым (печально) знаменитым является управяемый Serco Ярлз Вуд под Лондоном. Целый ряд скандалов был связан с сексуальным преступлениями в отношении содеражащихся здесь женщин. Пресса в центр не допускается, съемки запрещены — и ВВС, пытавшаяся расследовать происходящее там, в итоге была вынуждена прибегнуть к технике мультфильма. Впрочем, не допускают в Ярлз Вуд не только журналистов: специальный посланник ООН по вопросам насилия против женщин также получил от ворот поворот.
«Чиновники, вместо того, чтобы контролировать подрядчиков, защищают их от стороннего внимания»,
— утверждает Сэмбрук.
Еще одна бизнес-ниша — расселение тех искателей убежища, кого не помещают в центры (обычно это семьи с детьми и т.п.). Работать им запрещается, и они всецело зависят от предоставляемого государством жилья. В 2012 году правительство приватизировало службу расселения таких мигрантов, надеясь за 7 лет сэкономить 140 млн. фунтов. В итоге проект достался трем транснациональным компаниям — G4S, Serco и Clearel. В прошлом году правительству пришлось размещать прибывающих беженцев в отелях, поскольку подрядчики не могли справиться со спросом. Те же, кто попадал в их систему, часто сталкивались неприемлемо плохими условиями, выяснил специальный комитет по надзору — начиная от перенаселенности и заканчивая текущими потолками и крысами на полу.
Проблемы существуют и других странах, подчеркивает Foreign Policy, упоминая, в частности, Болгарию и Грецию, где системы приема беженцев остаются полностью государственными.
Борьба с коррупцией и усиление надзора являются лишь частью решения проблемы, пишет журнал. Вызвавший такие споры механизм квотированного распределения, возможно, и снимет часть давления с Италии — но даже и его авторы все равно считают мигрантов бременем.
Европейская система в принципе должна признать мигрантов людьми, обладающими правами и нуждающимися в поддержке для строительства новой жизни в новом для них обществе.
