Последней каплей стало видео-приветствие, отправленное родителями из поездки, которое Катрина* смотрела по телефону вместе с детьми. Муж, увидев это, рассердился и усадил двухлетнего ребенка прямо у открытого окна. На втором этаже. Старший, пятилетний, уже до этого подвергался физическому наказанию за то, что неправильно чистил зубы. В тот же день Катрина с двумя детьми сбежала из дома. Хотя она готовилась к этому полтора года, денег для начала новой жизни было недостаточно.
Насколько распространено насилие в латвийских семьях? В этом году Государственной полиции ежедневно приходилось выезжать более чем на 30 конфликтов, и это не все, поскольку не на каждый конфликт вызывают полицию. Катрина тоже не звонила, и, только попав в кризисный центр, запросила временную защиту.
Почти 2700 лицам решением суда запрещено приближаться к своим близким, но в 326 случаях запрет не соблюдался. Полиция возбудила уголовные процессы. В том числе и против мужа Катрины, Артура, который ворвался в кризисный центр и продолжал преследовать семью. Поэтому женщина попросила сохранить анонимность, но согласилась поделиться своим опытом: что это значит — уйти от насильственных отношений.
Церковь и безоговорочное послушание
Катрина и Артур приглянулись друг другу в церкви. Позже, когда они уже жили вместе, Артур любил вспоминать об этом, указывая, что жена, найденная в церкви, должна быть смиренной и послушной. «Ты должна меня слушаться», — говорил он. Это относилось ко всем сферам жизни: не разрешалось краситься, учиться водить машину, пользоваться современными устройствами, встречаться с друзьями или семьей без разрешения. Даже носить брюки: в магазине она могла выбрать только ту одежду, которую считал приемлемой муж.
Детей тоже нужно было воспитывать так, чтобы искушения светского мира не коснулись их чистых душ. Никаких видео на телефоне, за исключением одного мультфильма религиозного содержания. Никакой школы и детских садов. Пусть Катрина обучает дома. «Он видел для них блестящее будущее. Они будут самыми умными и чистыми. Как его продолжение», — рассказывает Катрина.
В долгосрочных планах было натуральное хозяйство в Сибири. Артур даже начал переписываться с владельцем одного такого. Но планы полной изоляции от мира разрушил побег Катрины.
Молчание как наказание
В начале десятилетнего брака все было не так плохо — Артур не был таким контролирующим и замкнутым, заботился о жене, помогал оплачивать учебу. Как говорит Катрина, бывали странности, которые она успешно игнорировала: болезненная ревность, обиды из-за встреч с друзьями. Когда они приходили в гости, Артур сидел в другой комнате, оправдывая это тем, что не говорит по-латышски и поэтому не чувствует себя комфортно.
Отношения осложнились, когда они переехали за границу и первоначально запланированные несколько месяцев превратились в три года. Катрина дома нянчила первого ребенка и ждала второго. «Я полностью зависела от него», — заключает она.
Со временем она поняла, что постоянно чувствует себя виноватой. За то, что муж недоволен. Что ему не нравится приготовленный ею ужин. Что она пытается поговорить о разногласиях. Что она недостаточно хорошая жена. Однако ей казалось, что отношения можно сохранить, поэтому искала помощи у священника. Позднее — на семейной терапии, но мужа не особо тянуло выполнять заданное на дом.
«Следует помнить, что насильника характеризует власть, а жертву — чувство вины», — говорит Санта Озолиня, психолог кризисного и консультационного центра Skalbes. Она объясняет, что в отношениях нормально переоценивать свои действия после разногласий, пытаться понять ошибки, пробовать их исправить. Однако в абьюзивных отношениях насильник пытается усилить свою власть, заставляя партнера чувствовать себя еще более виноватым и ответственным, и при этом не принимая никакой ответственности на себя.
Если действия Катрины были Артуру не по душе, он наказывал жену. Либо криком, либо молчанием в течение нескольких дней. Она вспоминает, как — в качестве подарка на день рождения — ей было разрешено поехать одной на выставку дизайна. Задержалась и вернулась домой позже, чем договаривались. «Он вообще не посмотрел в мою сторону», — вспоминает она. Бойкот длился два дня. В других случаях муж просто забирал детей, запирал ее в квартире и уходил на несколько часов.
Психолог Озолиня объясняет, что молчание и игнорирование — одно из самых сильных орудий психологического насилия. Это мучительно, потому что невозможно понять отношение другого, и это осознанный сигнал о том, что жертва его не заботит и не стоит внимания. «Молчание и игнорирование — это демонстрация силы. В другом человеке оно вызывает страх и беспокойство, а значит, и уязвимость. Человек становится легко поддающимся влиянию», — описывает Озолиня.
Подготовка к уходу
О том, что надо расстаться, Катрина поняла, когда в споре из-за подачи заявления о приеме старшего ребенка в детский сад Артур ее толкнул. В стране, где они оба жили в то время, образование было обязательным, поэтому она решила отдать ребенка в сад и надеялась, что муж со временем это примет. «Он начал психовать. Толкнул, у меня на руках был младший сын», — рассказывает она. Забрал старшего ребенка и исчез на несколько часов: «Когда вернулся, дал понять, чтобы я забрала документы. Иначе, мол, что-то случится».
Женщина повиновалась, но муниципалитет продолжал интересоваться, почему ребенок не посещает детский сад, и предлагал различные другие варианты. Муж понял, что с домашним обучением в той стране не выйдет, поэтому надо ехать домой, а потом собираться в Сибирь.
Тем временем Катрина готовилась уйти. По ночам, когда муж спал, со своего кнопочного телефона искала в интернете советы, как это сделать. Наткнулась на блог, в котором одна американка описывала опыт ухода от склонного к эмоциональному насилию мужа. Ознакомилась с рекомендациями на сайте Государственной полиции. Читала статьи Re: Baltica о насилии в семье. Начала откладывать деньги. Сестра из Латвии прислала еще один телефон.
Через две недели после возвращения в Латвию она с детьми уже находилась в кризисном центре. После инцидента с подоконником дождалась, когда муж уснет, и сбежала. Не было никакого плана: просто собрала вещи первой необходимости и ушла. И накопления были ничтожны, потому что их общие деньги Артур спрятал.
О кризисном центре и общении с социальной службой Катрина говорит только хорошее: «Там такие же женщины с такими же проблемами, независимо от того, откуда они пришли и кто они. Очень поддерживающие».
В Риге есть два семейных кризисных центра: Mīlgrāvis и Burtnieks. Второй принимает и мужчин, Mīlgrāvis же больше фокусируется на женщинах, ставших жертвами насилия. В центре 17 мест. Пребывание в нем бесплатное, и здесь можно жить два месяца. Центр обеспечивает одежду, питание, посещения врача и консультации психолога.
Уже находясь там, Катрина обратилась за временной защитой. В судебном постановлении, которое есть в распоряжении Re:Baltica, судья заключает, что муж «пытается привнести в семью безоговорочное патриархальное послушание. Иногда, когда предполагаемая истица пыталась противиться власти потенциального ответчика, тот использовал детей в качестве заложников в конфликтах между сторонами, даже подвергая опасности их жизни». Суд при вынесении запретительного распоряжения также принял во внимание тот факт, что Катрина была вынуждена покинуть свой дом, страдает вегетативной дистонией, и все происходящее имеет последствия для ее эмоционального, психического и психологического здоровья.
Муж Катрины нарушал запретительный приказ: приходил в кризисный центр, влезал в окно, приближался на улице и в церкви. За это полиция возбудила два уголовных процесса — один закончился денежным штрафом и принудительными работами, второй продолжается (как и развод).
Встать на ноги Катрине помогли кризисный центр и семья. Ей удалось устроиться на работу, найти квартиру, отдать детей в садик. Катрина отмечает: ей бы пригодилась помощь, чтобы нанять адвоката для суда. «Государство оказывает поддержку, но лишь до некоторого времени. Дальше там много юридических моментов, где было бы полезным какое-то дополнительное финансирование», — отмечает она.
Кошелек спасения
Однако не всегда у пострадавших есть семья, на которую можно положиться. Вот почему в этом году на благотворительном марафоне Dod pieci, организованном общественными СМИ
и поддержанном Re: Baltica, будет возможность создать фонд — такой «кошелек первой помощи» для людей, разорвавших насильственные отношения. Его будет администрировать ziedot.lv. Зарегистрировать получателя помощи смогут не только сами пострадавшие, но и полиция, социальные службы и другие, у кого есть информация об оковах семейного насилия, которые следует разорвать.
«Он будет предназначен для тех, кто нуждается в неотложной помощи здесь и сейчас», — говорит менеджер ziedot.lv Рута Диманта. Чтобы получить помощь от государства или муниципальных учреждений, требуется время и юридически правильно оформленное заявление, но «зачастую в ситуациях с насилием времени нет. Из этого кошелька жертва насилия сможет, например, починить выломанную дверь, купить лекарства, вставить выбитые зубы, оплатить детский сад или кружки, найти жилье на первое время и т.п. Сделать то, на что у самих не хватает денег, и без чего трудно начать новую жизнь».
Важно, что ziedot.lv будет предлагать пострадавшим посетить психолога, потому что жертвы часто возвращаются к абьюзеру.
Абьюзер ухаживает, обещает исправиться, жертва верит.
Психолог Санта Озолиня перечисляет несколько причин возвращения: жертва не справляется самостоятельно, ей не хватает поддержки, веры в себя, она начинает жалеть обидчика.
В кризисном центре Mīlgrāvis есть правило — если остаешься в центре, необходимо посещать психолога. И все равно есть женщины, которые возвращаются в центр: убежит от насильника, поживет отдельно, потом возвращается к обидчику, а через некоторое время снова сбегает. Руководитель центра Инесе Тентере советует женщинам написать письмо самой себе. Описать нынешние чувства и события, чтобы их можно было вызвать в памяти, если появятся мысли о возвращении.
Тентере хвалит Катрину за то, что она смогла выстоять и прекратить отношения. Это большая редкость. Редкость и то, что мужчины пытаются без приглашения проникнуть в кризисный центр, как это было в ее случае.
Сама Катрина не отрицает, что было тяжело. «Если я сумела разорвать физическую связь, психологическая зависимость от него у меня сохранялась еще очень долгое время, несколько месяцев или даже полгода. Когда я встречала его, было желание еще что-то ему объяснить».
* Имена изменены, но известны редакции.
Автор Илзе Вебере (Re:Baltica)
Редактор Санита Йемберга (Re:Baltica)
Иллюстрации Вита Радзиня
Графическая и техническая поддержка Мадара Эйхе
На русский язык перевела редакция Rus.Lsm.lv
Материал создан в сотрудничестве Re: Baltica и латвийских общественных СМИ (LTV, Латвийское Радио и LSM.lv) в рамках совместной серии «Заколдованный круг. Домашнее насилие». Этой теме в 2020 году посвящен благотворительный рождественский марафон dodpieci.lv.
