«Определенный спад [напряженности на границе с Украиной] безусловно наметился. Из этого можно сделать вывод, в чем был смысл этого обострения. Прежде всего Россия продемонстрировала, что постсоветское пространство — это ее зона влияния и что здесь интересы России нельзя игнорировать. Это было такое послание Западу.
Второй момент, который преследовала Россия, демонстрируя свои возможности, это воздействие на официальный Киев. Он, как казалось Кремлю, после смены президентской администрации в США стал позволять себе слишком многое, киевские спикеры уже заговорили о пересмотре Минских соглашений, президент Владимир Зеленский сделал ряд шагов против пророссийских политиков. Так что другим адресатом этой акции был Киев», — прокомментировал российский журналист Константин Скоркин взволновавшую многих концентрацию войск у границ Украины и объявленный в конце прошлой неделе их отвод к местам постоянной дислокации.
Латвийский политолог Карлис Даукштс согласен, что, сконцентрировав войска в Южном округе, Москва послала сигнал США и странам Европы с целью предупредить какие-то шаги, которые могли бы привести к реальному кровопролитию (на Донбассе, — прим. Ред).
«Поэтому можно частично согласиться с тем, что этот шаг был нужен, чтобы сделать западные страны более сговорчивыми», — считает он.
Константин Скоркин отметил: как только смягчилась риторика Киева и, главное, появились предпосылки для встречи с новым президентом США Джо Байденом, Россия начала отводить войска вглубь страны.
«Смягчение наметилось. Но, учитывая, что ни одна из проблем, из-за которых возникло обострение, не решена (переговоры по Донбассу по-прежнему в тупике и никаких компромиссных точек я там пока не вижу, совершенно не ясно, к каким результатам могут привести переговоры с Америкой), оно может вновь возникнуть в любую минуту», — считает журналист.
Тем не менее, в этот раз ход Кремля, видимо, сработал и, вероятно, может сработать и впредь, если понадобится к нему прибегнуть.
«Практика показывает, что, военные демонстрации могут быть по-прежнему эффективными и убедительными в международной политике. Собственно, термин «дипломатия канонерок» возник еще в XIX веке для описания демонстрации военной силы как инструмента принуждения к переговорам. И он все еще актуален»,
— сказал российский журналист.
Внешняя политика как тайная спецоперация
При этом послание президента Владимира Путина Федеральному собранию на 21 апреля почти полностью было посвящено внутренним российским вопросам, а внешняя политика (при том, что многие ожидали громких анонсов — то ли интеграции России с Беларусью, то ли признания ДНР и ЛНР) была упомянута совсем вскользь.
На вопрос, почему, Константин Скоркин ответил: «Это признак того, что с одной стороны, Путин ставит внутреннюю политику во главе угла: тут сказываются последствия пандемии, кризисные явления в экономике, необходимость успокоить население перед выборами в Госдуму. С другой стороны, отсутствие внешней политики в послании не означает, что Россия уходит в изоляционизм. Скорее, как написала эксперт Московского Центра Карнеги Татьяна Становая, внешняя политика переходит в режим непубличных спецопераций, которые не слишком афишируют».
Повлияли ли на содержание послания протесты в поддержку сидящего в тюрьме оппозиционера Алексея Навального, проходившие в тот же день, гость «Открытого вопроса» ответил, что, скорее, нет. То есть сами тезисы — да, были, очевидно, направлены на снижение протестного потенциала, но только такого, который может возникнуть из-за недовольства социально-экономической стороной российского бытия.
«А политическую оппозицию Путин, очевидно, игнорировал. Он всячески показывает, что для него этой темы не существует: какие-то непонятные смутьяны вне поля зрения президента, это задача правоохранительных органов — разбираться с несанкционированными акциями», — пояснил он.
