В недавних политических выступлениях ни лидеры Франции, Италии или Испании, ни президент Европейской комиссии не обозначили безработицу среди молодежи как приоритет. Однако эта проблема серьезна и долгосрочна, и для ее решения потребуются смелые политические решения, уверен Гунтрам Вольф, немецкий экономист (работал в Еврокомиссии, Deutsche Bundesbank, был советником МВФ) и директор брюссельского аналитического центра Bruegel, специализирующегося на вопросах экономической политики.
В комментарии, опубликованном на портале центра, эксперт предлагает три направления для принятия решений, которые могли бы рассмотреть политики стран ЕС.
Первые под ударом
Во время мирового финансового кризиса уровень безработицы среди молодежи в США увеличился примерно с 10% до 19%, а в Евросоюзе — с 16% до 26%. В США последствия были преодолены относительно быстро, тогда как в ЕС показатели занятости молодежи вернулись к уровню 2008 года только в 2018 году. Некоторые страны ЕС пережили период восстановления намного хуже, чем в среднем по ЕС. В Греции, Испании и Италии безработица среди молодежи и в 2019 году все еще была выше, чем до мирового финансового кризиса, отмечает экономист.
Новое масштабное повышение уровня безработицы среди молодежи, вызванное пандемией Covid-19, тоже может продолжаться 10 лет или даже дольше. Первые признаки уже заметы: уровень безработицы среди молодежи (20-24 года) в США в июле 2020 по сравнению с июлем 2019 года более чем удвоился. В Европе безработица среди молодежи увеличилась не столь сильно, но все же увеличилась — с 15 до 17% в период с февраля по сентябрь 2020 года, при том, что число безработных среди люди старше 55 лет фактически снизилось в первой половине года.
Что еще тревожнее, показатели неудовлетворенной потребности в занятости выросли примерно на 5 процентных пунктов, как и доля молодых людей, отказавшихся от поиска работы.
Некоторые страны Европы, в частности, Испания и Хорватия, в этом плане пострадали больше других. Фактически, безработица среди молодежи в Испании увеличилась с и без того высоких 32% в феврале до 40% в сентябре, в Хорватии — с 17% до почти 24%. В Великобритании этот показатель вырос с 11 до почти 14% в июле. Поскольку сейчас в Европе во второй раз за год вводятся карантинные ограничения и «локдауны», есть большая вероятность того, что эти показатели будут быстро ухудшаться.
Безработица среди молодежи наносит долгосрочный ущерб. Люди, оставшиеся в молодости нетрудоустроенными, как правило, и потом зарабатывают значительно меньше по сравнению со сверстниками, которым все-таки удалось найти работу. Безработная молодежь смотрит в будущее с меньшим оптимизмом. Есть и еще один важный нюанс: не имеющие собственного дохода дети позже покидают родительский дом и позже создают собственные семьи. В среднем итальянцы начинают жить отдельно от родителей только в возрасте примерно 30 лет. Неудивительно, что уровни рождаемости в Италии и Испании одни из самых низких в Европе, пишет автор. (По данным Eurostat, в Латвии в 2019 году примерно 27% молодых людей в возрасте 25-34 года жили вместе с родителями. Средний показатель по ЕС — 30%, «антирекордсмен» Евросоюза — Хорватия, где более 60% взрослых детей живут вместе с родителями, самый низкий этот показатель в Дании — менее 5%).
По мнению Вольфа,
«Европа не может позволить себе снова “забыть” о своей молодежи».
Европейские институты должны внести свой вклад в усилия по предотвращению появления очередного потерянного поколения, и то же самое должны сделать и руководители стран Европы.
Три направления решения проблемы
Первым важным приоритетом является выработка правильной линии европейской макроэкономической политики. Одной из причин медленного восстановления занятости молодежи в ЕС после финансового кризиса стала вторая рецессия, охватившая Европу в 2011-2013 годах. В то время ужесточение бюджетно-налоговой и кредитно-денежной политики притормозило восстановление. Пока что в ответ на пандемию европейские политики не повторили эту ошибку и оказали впечатляющую фискальную и денежную поддержку. Фискальная политика должна будет продолжать поддерживать экономику ЕС в 2022 и 2023 годах, пишет автор.
Во-вторых, политикам необходимо разработать целевые программы поддержки найма и удержания на рабочих местах молодых работников. Европейская комиссия пообещала, что 22 млрд евро из европейского фонда восстановления пойдут на поддержку занятости молодежи. Но такого финансирования недостаточно для трех миллионов европейских безработных моложе 25 лет. Национальным органам потребуется корректировать бюджеты, чтобы поддержать прием на работу молодых людей и создание для них возможностей трудиться.
В-третьих, десять лет назад, несмотря на обещания обратного, финансирование образования и расходы поддержку семьи были сокращены во многих странах Европы — за счет молодежи. На этот раз все должно быть по-другому, настаивает автор.
Весеннее закрытие школ показало, что ученики лишались качественного обучения, что отрицательно сказывается на прогнозируемом уровне заработка в будущем и на протяжении всей жизни. В частности,
дети из семей с невысоким уровнем образования родителей не смогли восполнить академические пробелы, образовавшиеся за время карантина.
Таким образом, неравенство возможностей еще больше усугубилось.
Многие европейские страны теперь платят высокую цену за медленное внедрение цифровых технологий в школах и даже в университетах. Например, многие школы Германии спустя более чем полгода пандемии до сих пор не могут внедрить надлежащие системы онлайн-обучения.
Массированное увеличение государственного долга происходит для защиты бизнеса от банкротства и сохранения сложившихся экономических структур. Но если Европа хочет оставаться конкурентоспособной, необходимо больше инвестировать в экономику будущего. И
лучшим инвестированием будет вложение средств в молодежь Европы, которая продолжает непропорционально сильно страдать от этой пандемии,
заключает директор Bruegel.
