«То, что это [пандемия Covid-19 и сопутствующие ограничения] длится очень долго, расслабило людей. Люди привыкли к страху, и переключились на другие вещи, которые более важны в конкретный момент.
То, что не все, кто мог бы, идут получать вакцину, также связано с тем, какой фон сопровождает вакцинацию: непрерывные скандалы, непрерывные обещания, какие-то траты денег на странные нужды, которые люди нуждами не считают... Это в том числе следствие недоверия политикам», — комментирует главный реактор Dienas bizness Роман Мельник сообщения о том, что в центр вакцинации в Вентспилсе во время его пробного запуска пришли не все приглашенные, и о том, что организаторы всего процесса жалуются на недостаточную отзывчивость людей.
Впрочем, уже в субботу должны открыться большие центры вакцинации в Риге, Даугавпилсе, Лиепае, Елгаве, Цесисе, Резекне, Валмиере, Елгаве, Юрмале и Екабпилсе, которые, по планам Министерства здравоохранения, должны до понедельника включительно привить почти 10 000 человек.
Что же касается упомянутого отсутствия энтузиазма по поводу Covid-прививок, то, по словам политического обозревателя Кристиана Розенвалдса, официальная коммуникация на эту тему пока не столько помогает убедить людей, сколько мешает.
«Чем больше мы занимаемся какими-то кампаниями, чем дольше работает это Бюро вакцинации и другие связанные с этим структуры, тем, по большому счёту, хуже. Кажется, что как будто кто-то назло делает так, чтобы не получалось. Ведь изначально же не было так! Изначально люди были готовы идти. Но чем больше мы говорим, тем, по большому счету, хуже выходит. Значит, коммуникация или еще какие-то действия скорее всего неправильные. Значит, надо признать ошибки», — считает гость «Открытого вопроса».
Роман Мельник согласен: надо сначала организовать процесс так, чтобы все люди, которые хотят получить вакцину, ее получили. А тогда уже не привитые скорее всего увидят, что у тех есть какие-то преимущества, и сами побегут делать прививку.
«А сейчас люди видят только разговоры о процессе, но не сам процесс», — заметил он.
Ходим строем — в сторону от демократии
Но попутно, похоже, в обществе происходит другой процесс, считают участники «Открытого вопроса». Он, в частности, проявился в реакции на выпуск передачи «Запрещенный прием» (Aizliegtais paņēmiens) на LTV, где журналисты сравнивали результаты тестов на «ковидные» антитела разных людей после перенесенной болезни разной степени тяжести и после прививок разными вакцинами — после двух доз BioNTech/Pfizer и одной дозы AstraZeneca.
Национальный совет по электронным СМИ (NEPLP, НСЭСМИ) объявил о проверке содержания передачи, в социальных сетях прокатилась волна осуждения, в которой поучаствовал, в частности, министр здравоохранения Даниэль Павлютс.
«Я очень зол из-за этой ситуации, как раз из-за реакции политиков. Потому что это нормально, когда журналисты, общество, организации проверяют разные решения, разные ситуации, не принимая всё за чистую монету. [...] Если есть сомнения, значит, людям не хватает полной информации, так что да, экспертам надо доказывать, что вакцины надежны и так далее. А тут — такой протест против того, что кто-то сомневается. Это уже не демократия», — прокомментировал ситуацию Роман Мельник.
Кристиан Розенвалдс согласен, что Covid-19 вызывает острые побочные эффекты в нашей политическо-социальной жизни, и это ничуть не менее важно, чем сама эпидемиологическая ситуация.
«Меня сам Covid-19 волнует меньше, чем все эти побочные эффекты. И это один из таких побочных эффектов. Мы уже ходим строем и все дальше уходим от прежних ценностей, которые были до пандемии. [...] Меня больше волнует то, что нет такого большого воззвания со стороны остальных журналистов и остальных политиков: ребята, куда мы идём вообще? Что происходит? Я таких не слышу. Одним не нравится сам Гунтис Боярс [создатель передачи «Запрещенный прием»], другим не нравится телевидение, третьим не нравится идея передачи, у четвертого что-то еще, и, по большому счёту, для всех это как будто не их вопрос. А на самом деле это вопрос, очень важный для всех. Будет очень плохо и опасно, если мы заболеем тем, что у нас опять будет одна правда», — заключил он.
