Большая часть красноармейцев во время отступления дезертирует. Значительная часть членов коммунистической партии тоже куда-то исчезает, а комиссары советского правительства Петра Стучки на скором поезде спешат в Резекне, чтобы после отправиться дальше, в Россию.
Самые важные факты
1. Последние дни большевистской власти
ПРОЕКТ
Эта публикация появилась в рамках проекта #LV99плюс, посвященного столетию Латвии. На протяжении года Rus.Lsm.lv будет со сдвигом в 100 лет следовать за событиями, приведшими к независимости. Проект включает в себя и попытку реконструкции исторической реальности в группе в Facebook. Этим «займутся» персонажи, как бы живущие в то время и рассказывающие о нем. Они — виртуальные, но ни в коем случае не «фейки», а, скорее, актеры, играющие в исторической постановке.
За три недели до этого в Риге проходит грандиозное торжество — организованный поэтом Андреем Упитисом Праздник труда 1 мая. Хотя советскому правительству катастрофически не хватает средств, на празднование 1 мая находят 5 млн рублей.
Эти средства тратят с размахом — строят бесчисленные художественные объекты и красят статую Роланда на Ратушной площади в красный цвет, кормят рижан особым супом, который готовят по праздничному рецепту, устраивают фейерверк на набережной и катание на корабликах, украшенных в советском духе.
Измученные голодом и болезнями рижане давно такого не видели — подлинный пир во время чумы. Но руководителю правительства латышских большевиков Петру Стучке приходится спешить в Москву, чтобы попросить очередной заем для поддержания своего режима. Эта поездка, однако, оказывается не слишком успешной — вместо 200 млн рублей, на которые он надеется, дают только 50 млн. И именно в Москве Стучка узнает о потере Риги 22 мая 1919 года.
Его заместитель, организатор «красного террора» и фактический руководитель армии Советской Латвии Юлий Данишевский, только вечером набирается смелости позвонить в Москву и сообщить, что Рига потеряна.
Стучка сначала не хочет верить, очевидно, думая, что это какая-то плохая шутка, и кладет трубку.
Данишевскому приходится перезвонить, чтобы убедить лидера латышских большевиков: «Красная Рига» действительно пала. В это трудно поверить, и не только Стучке. До самых 30-х годов бывший глава советского правительства и его последователи во множестве текстов, дискуссий и кухонных разговоров пытаются понять, как что-то такое могло произойти.
Могучая Советская Латвия и ее армия уничтожены в одно мгновение.
Она оказывается колоссом на глиняных ногах.
2. Елгава — предтеча Риги
Антибольшевистские силы к наступлению на Ригу готовятся два месяца. В середине марта принимается решение наступать на Елгаву, а не на Ригу: лучше синица в руках, чем журавль в небе. Восемнадцатого марта Елгава взята, и в Риге вспыхивает настоящая паника.
Коммунисты, советские работники, милиция и солдаты бегут из столицы;
склады и предприятия срочно эвакуируют, советское правительство оценивает, стоит ли оставить Ригу и отступить в Латгалию.
Однако дальнейшего наступления антибольшевистских сил не следует. Их командир, германский генерал Рюдигер фон дер Гольц, не хочет выбивать из Риги Стучку, чтобы на его место сел Карлис Улманис. Наступление на Ригу откладывается, следует «лиепайский путч», свержение правительства Карлиса Улманиса и долгие политические торги, в результате которых, сам того не заметив, на посту нового премьер-министра Латвии оказывается латышский священник и писатель Андриев Ниедра.
Ниедра в тот момент пытается пересечь фронт, долго плутая на Тирельском болоте близ Калнциемса под Ригой.
Из болота он все-таки успешно выбирается, но, став главой правительства, начинает вести в топь всю Латвию. Его главное обещание — добиться освобождения Риги от большевиков. Ниедра утверждает, что это единственный мотив, побудивший его взяться за руководство кое-как собранного марионеточного прогерманского правительства. После освобождения Риги, однако, оказывается, что священник не до конца честен, и вскоре из самоотверженного героя, который исполняет историческую миссию, он становится ненавистным предателем.
3. Единый антикоммунистический фронт
Освобождение Риги, несомненно, является исторической задачей не только латвийского, но и общебалтийского и даже европейского масштаба. Это признают также представители Великобритании, Франции и США. Это очень хорошо понимает и Улманис, находящийся в изоляции на пароходе «Саратов» на рейде близ Лиепаи.
Американцы обещают дать страдающим от голода рижанам продукты, отправив поезд зерна из Лиепаи в Ригу еще до приказа о начале наступления.
Улманис продолжает формальные переговоры с Ниедрой о создании компромиссного правительства. Ниедра освобождает из тюрьмы нескольких арестованных латвийских офицеров и политиков. Командир латышских солдат полковник Янис Балодис и командующий русскими силами князь Анатолий Ливен отказываются вмешиваться в политику — все подчинено достижению общей цели — освобождению Риги.
В мае 1919 года линия фронта тянется от Рижского залива на юг вдоль Лиелупе до Елгавы и дальше до Бауски. Рига находится в 40 км. В то время армиям для преодоления такого расстояния требуется два дня. Однако в данном случае еще необходимо перейти болото и пересечь Даугаву, сражаясь с численно равным противником. В распоряжении антибольшевистских сил также нет технических средств, чтобы форсировать столь широкую реку. Поэтому, чтобы занять Ригу, необходимо взять под контроль мосты через Даугаву неповрежденными.
В свою очередь,
чтобы коммунисты в Риге не успели расправиться с сотнями заложников, содержащихся в столичных тюрьмах, мосты надо захватить за часов.
Такая задача, с учетом способов ведения войны того времени, видится почти невыполнимой, и успешная реализация кажется почти чудом.
Силы наступающих сконцентрированы в трех колоннах. На севере, через Юрмалу, должны двигаться силы Первой латышской отдельной бригады. Дальше, на юге, от калнциемского плацдарма, по кратчайшей дороге на Ригу наступает смешанная колонна остзейцев, латышей и русских, которой командует Янис Балодис. Третья колонна, которой руководит командир Ландесвера Альфред Флетчер, наступает по самому сложному и рискованному маршруту — напрямую через Тирельское болото. И эта колонна включает несколько латышских подразделений.
4. События 22 мая
Антибольшевистским силам ночью 22 мая удается застать «красных» неподготовленными. Штабы советских сил быстро теряют управление частями, а плохо одетые, плохо обученные и плохо вооруженные солдаты не выказывают особого желания сражаться, спешат отступить или сдаться в плен.
ЦИТАТА
Из воспоминаний полковника Яниса Балодиса:
«Наступление развивалось стремительно. Сопротивление вначале вовсе не было сильным, и мы его быстро сломили. Сложнее было нашим частям, которые начали продвигаться вдоль моря и по левому берегу Лиелупе — по району дач. Там надо было преодолеть много забора из колючей проволоки. Во многих местах противник оказал жестокое сопротивление»
(Перевод Rus.lsm.lv)
Особенно успешно идет наступление через Тирельское болото, и уже в час дня авангард остзейских земессаргов достигает района Засулаукс — Шампетерс. В двух километрах от Торнякалнса (Торенсберга) к авангарду присоединяется командир штурмовой части барон Ганс фон Мантейфель, который берет на себя руководство и спешит на Любекский, или деревянный, мост через Даугаву, который находится примерно на месте современного Каменного моста.
Через полчаса небольшие силы Ландесвера достигают моста, где сталкиваются с курсантами советской военной школы, которые только что поднялись на Любекский мост, чтобы прийти на помочь защитникам Задвинья. Курсантов рассеивает пулеметный огонь, многие из них гибнут.
Понеся первые потери при пересечении моста, небольшое подразделение ландесвера спешит к Губернской тюрьме, или тюрьме Цитадели, чтобы освободить запертых там заложников. В перестрелке недалеко от тюрьмы погибает фон Мантейфель, но заключенных удается выпустить. Печальная судьба ожидает арестантов Центральной тюрьмы. Узнав о нападении на Ригу, коммунисты загоняют 32 заложника, среди которых и видные остзейские священники, в подвал тюрьмы, где убивают штыками и гранатами.
Жестокие уличные бои в центре Риги продолжаются до вечера. В столице находятся тысячи милиционеров и вооруженных рабочих. Часть из них пытается оборонять город. Эти слабо обученные и плохо управляемые подразделения несут чрезвычайно тяжелые потери.
ЦИТАТА
Из воспоминаний коммунистки Алмы Песы:
«Мы, скрываясь за перилами моста, стреляли, медленно отступая. Когда уже отступили до ул.Дзирнаву, произошла перестрелка. Противники, прячась за памятниками, стреляли в нас, а мы, прячась за углами ул. Дзирнаву и Александровской, стреляли в каждого, кто высовывал голову.
Я не знаю точно, попали ли в кого-то. Но, когда я сделала последний выстрел, одна голова, кажется, качнулась в сторону. Очень хотелось рассмотреть как следует, и сразу почувствовала удар в плечо. Через блузку потекла струйка крови. Меня тут же раздели и начали кое-как перевязывать. Но лужица крови осталась на тротуаре. Меня взяли под руки и отвели до ул. Вейденбаума и по ней в сторону Юглы. Людей на улицах не было. Дальше мы опять вышли на Александровскую. На углу Александровской и Революции было организовано что-то вроде перевязочного пункта. Там один молодой санитар меня лучше перевязал. Поцеловал руку, посадил на извозчика и заставил того отвезти меня до станции Ропажи. Там вроде был поезд Красного креста. Чтобы меня туда довезли. У станции Ропажи я видела пару наших товарищей с ружьями. Там был и Андрей Упитис, Эмилия Крустиньсоне сидела с Элгой на коленях и ружьем рядом. Глядя на это, я подумала, что на ее лице собраны все печали мира.
Меня начала бить дрожь, зуб на зуб не попадал. Меня положили на койку в вагоне Красного креста. Карабин хотели куда-то унести, но я положила его рядом с собой. Очень страдала, не так сильно физически, как морально. Жаль было Ригу. Меня мучила неизвестность, что произошло и происходит со всеми моими и другими товарищами. Хотелось плакать, но революционерам же не престало плакать».
(Перевод Rus.lsm.lv)
Среди них много женщин, называемых в народе plintniece («солдат в юбке»).
Однако не все рабочие так сознательны. Во время уличных боев по «красным» из окон домов стреляют и даже швыряют в головы большевиков горшки с цветами. Позже, после Второй мировой войны, советская пропаганда прославляет нескольких павших в боях героев-коммунистов. Среди них Николай Аллен, заместитель комиссара труда Советской Латвии. На самом деле, как говорят очевидцы, этот видный советский функционер
погибает, пытаясь бежать из здания Комиссариата труда с дорогим персидским ковром под мышкой, и из-за угла какого-то дома получает пулю.
В руки освободителей Риги попадает не только ковер Николая Аллена, но и госкасса Советской Латвии и средства Народного банка, изрядные запасы продовольствия, подвижной железнодорожный состав и несколько тысяч военнопленных.
Бои на окраинах Риги продолжаются до утра 23 мая, когда последние «красные» подразделения отходят на Юглу.
Одновременно в город со второй стороны входят подразделения латышской бригады под командованием Яниса Балодиса — они ночь провели под стенами латвийской столицы.
Позднее полковник Балодис обвинит Альфреда Флетчера в том, что тот не позволил латышам войти в Ригу уже 22 мая.
Однако это обвинение не вполне обоснованно.
Бригада Балодиса по Калнциемскому шоссе наступает медленно, значительно медленнее, чем ее южный сосед — через Тирельское болото. Когда остзейский авангард уже пересекает Любекский мост, силы Балодиса доходят только до Пиньки и там вступают в тяжелый бой с Первым стрелковым полком Армии Советской Латвии, одним из сильнейших у «красных». Разрозненным силам Балодиса еще надо объединиться и прикрыть Ригу с севера, предотвратив грозящее со стороны Даугавгривы (Дюнамюнде) и Болдераи (Больдераа) контрнаступление.
Дерзкое наступление на Ригу в большой мере является игрой в рулетку, и в ней больше везет остзейцам.
ЦИТАТА
Из воспоминаний полковника Яниса Балодиса:
«Двадцать третьего мая в 11 утра и наши латышские части вошли в Ригу, не дождавшись обещанного приказа майора Флетчера. Как сильно наше возвращение в Ригу отличалось от ухода, когда мы, маленькая горстка людей, с тяжелым сердцем и неизвестностью по поводу будущего в утренних сумерках оставляли за собой берега Даугавы! Теперь, хотя нас еще ждали большие трудности, мы, полные надежды и радости, с песнями и оркестром, исполняя нашу Kur tu teci, gailīti, возвращались в Ригу»
(Перевод Rus.lsm.lv)
Правда, они на мостах и в Вецриге теряют несколько своих лучших офицеров. Командир русских добровольцев князь Ливен, преследуя противника, 24 мая у Ропажи получает тяжелое ранение.
5. «Красный террор» и «белый террор»
После завершения Войны Латвии за независимость 22 мая становится важнейшим праздником остзейской общины, фактически — остзейским Днем победы. В рядах латышей, особенно социал-демократов, преобладает другая оценка. Не отрицая значение 22 мая, многие указывают на безжалостность, с которой освободители Риги обращаются со своими побежденными противниками.
Они подчеркивают: «красный террор» сменяется «белым террором», и он еще более безжалостен.
Социал-демократы и коммунисты утверждают, что число убитых сразу после освобождения Риги достигает 4-7 тыс человек, хотя представители миссии стран-союзников упоминают значительно меньший масштаб репрессий — 500 человек. Внутренние распри заходят так далеко, что через 10 лет после освобождения Риги, в 1929 году, неизвестные лица взрывают центральный обелиск братского кладбища Ландесвера.
Однако еще 10 лет спустя, в 1939 году, уже в преддверии Второй мировой войны, кажется, наконец найден компромисс — двадцатилетие освобождения Риги отмечают с большим размахом,
участвуют главные латвийские должностные лица, в том числе Карлис Улманис, офицеры Латвийской армии и бывший командир Ландесвера Альфред Флетчер, а также латышские, остзейские и русские ветераны.
Почему это важно: большевики — общие враги
После Второй мировой войны живущие в эмиграции остзейцы продолжили праздновать 22 мая, считая его Днем победы, рубежом, на котором было остановлено распространение коммунизма по Европе. Двадцать второго мая действительно свершилась блистательная и исторически значимая победа, которую одержало этнически и социально раздробленное латвийское общество, объединившись во имя высшей цели.
