«Был ли я влюблён в Феликса? Не знаю. Но я точно любил его».
Невзрачный, незаметный, небогатый и неглупый Оливер Куик получает стипендию на обучение в Оксфорде. Он привыкает, притирается, приценивается и присматривается, и наконец получает шанс. У Феликса Кэттона, красавца, аристократа и самого популярного студента на курсе спускает колесо. Оливер предлагает ему свой велосипед. А сам он — ничего, дойдёт пешком, ему тут близко.
В универе наступают каникулы. В этом месте мы узнаём тайну слова Saltburn. Это не «соляной ожог» и не какой-нибудь «рассвирепевший от соли», а название родового поместья Кэттонов — с замком и парком. В графском парке есть и чёрный пруд, и лилии, и «живой» лабиринт. Феликс приглашает сюда своего нового лучшего друга и знакомит с семьёй и другими обитателями замка. Они проведут в Солтберне всё лето.
«Всех папиных друзей зовут Генри», — говорит сестра Феликса по имени Венеция. «Не всех, — парирует Кэттон-старший. — Но большинство». «Оливер, устроим вечеринку. Позови своих друзей. Сто, максимум двести человек». Столкновение мира бедных и мира богатых — чуть ли не самый частый конфликт, представленный в массовой культуре. В Англии этот конфликт усугублён культурно-сословным разрывом. Аристократия отгораживается от плебса коваными воротами (реальными и ментальными), атласными шторами, оригиналами Рембрандта, керамикой Бернара Палисси, и высовывает нос наружу только чтобы его поморщить.
Сладкий смрад сгущается, старинная пыль забивает поры, и появление хоть сколько-то интересного человека из внешнего мира становится глотком свежего воздуха и предметом живого интереса.
«Мы — семья хладнокровных животных, — говорит Оливеру Венеция. — А ты такой настоящий».
Вернёмся к гендерному вопросу. Сценарист(ка) и режиссёр(ка) «Солтберна» Эмиральд Феннел — по всем признакам женщина. Её прошлый (он же первый) фильм назывался «Девушка, подающая надежды». Теперь надежды питают юношей. Всё смешалось в творчестве Эмиральд! Но в замке Кэттонов, в тумане ночи, за красными портьерами, под ультрафиолетом вечеринок и во влажной зелени лабиринта
всё не просто смешалось, а слиплось в комок — порочный, горячий, местами тошнотворный.
Мадам Феннел знает толк в извращениях, а Оливер претворяет их в экранную жизнь — от слизывания остатков воды из стока ванной до поистине сорокинских низот. И кто тут мальчик, кто девочка, не имеет для Оливера принципиального значения.
Из «Девушки, подающей надежды» в новый фильм перекочевала не только Кэри Маллиган (здесь у неё небольшая роль замковой приживалки Памелы), но и сочные, контрастные картинки. Иногда они приостанавливают движение, позволяя зрителю впитать яркую, перезрелую красоту вроде «Венеция в бикини лежит на мостках волосами в чуть заболоченном пруду, а рядом застыл красный надувной круг». Спасибо оператору Линусу Сандгрену (оскароносцу за «Ла-ла Ленд»), который смог одинаково эффектно показать и золотистые злачные пажити, где голышом загорают обитатели Солтберна, и древние оксфордские стены, красиво закопчённые учёным духом.
Исполнитель главной роли Барри Кеоган тоже совершил переход между мирами. Прежде чем стать величиной мирового кинематографа, он прокочевал по 13(!) приёмным семьям из-за героиновой зависимости матери, побыл школьным хулиганом и, наконец, поступил в дублинскую актёрскую школу.
Из сочетания внешности гопника и недюжинного артистизма родилось немало заметных ролей
и номинация киноакадемии за «Банши Инишерина». Девиантный мститель-социопат в исполнении Барри Кеогана: быстрее несите статуэтку ответственному за кастинг. А самому Барри — голую статуэтку за сольный танец-проход без одежды по залам замка Солтберн.
Оливер думает о себе как о хищнике среди пёсиков, греющих пузики на солнышке, но метафора Венеции более изысканна. Он — моль, которая, привлекаемая светом, долго бьётся в окно, а когда находит щель, выедает всё внутри. От себя добавим, что солтбернская аристократия сама удалила из шерсти акриловые нити сопротивления, разрыхлила и приправила угощение развратом, вековым пороком и деньгами, политыми чем угодно, но не по́том и кровью.
На подтанцовке у Барри Кеогана — звезда «Эйфории» Джейкоб Элорди, универсальная звезда Розамунд Пайк и Арчи Мадекве, чья звёздочка разгорелась после главной роли в фильме Нила Бломкампа «Гран Туризмо». Отдельно отметим молодую и не слишком известную ирландскую актрису Элисон Оливер, чья булимичная, циничная, но жаждущая любви и внимания Венеция — возможно, самый интересный из второстепенных персонажей.
В концовке Эмиральд Феннел резким движением а-ля испанский детектив срывает покровы. Некоторые детали всё равно остаются за кадром, вызывая вопросы как у ценителей открытых финалов («но зачем?»), так и у любителей расставления точек над i («и всё-таки — как именно всё случилось?»). Эмиральд виднее, и вообще, кажется, что это авторский почерк. В любом случае, «Солтберн» не выглядит детективом. Скорее это иронический психологический триллер, жестокая притча об уязвимости перед мелким, но креативным и целеустремлённым злом.
Включайте фильм, зовите гостей. Сто, максимум двести человек.
