В 2022-м группа под руководством профессора Харри Джола из Университета Висконсина и его коллеги Филиппа Ридера из Университета Дюкейна в Питтсбурге впервые приехала в Лиепаю. Методы работы у команды неинвазивные — никаких лопат и прочей грубой техники. Только современные геолого-геофизические технологии. Об этом и об опыте работы команды в сфере истории Холокоста и итогах первого сезона в Лиепае Rus.LSm.lv уже рассказывал. В этом году начались более детальные изыскания — благодаря поддержке фонда Uniting.
У маяка
В тот день команда работала возле маяка, одном из первых мест расстрелов летом 1941 года. Студенты (каждый год профессора набирают новую команду молодежи) медленно ходят с устройством, внешне напоминающим газонокосилку. Идет сканирование слоев почвы георадаром.
Чуть дальше, наискосок через асфальтовую дорожку, лежат две ленты. Это границы рва, куда загоняли людей перед расстрелом.
Филипп Ридер показывает кадр из короткого фильма, снятого немецким моряком Рейнхардом Винером в июле 1941 года — на нем четко видно, что два человека стоят в этом рву, который скоро станет их могилой.
…Стою возле лент и с трудом сдерживаю слезы. У маяка был расстрелян мой дед. Ему тогда был 31 год. Может, как раз здесь на глубине лежат его полуистлевшие кости? Или где-то поблизости? У маяка убили до полутора тысяч человек, свозили сюда грузовиками… Встретил здесь свою смерть и отец Джорджа Шваба.
Исследователи говорят, что намерены пройти дальше, за зеленые ворота. Потому что, когда в 1998-м строили дом на ул. Роню 8/10, рабочие наткнулись на кости, об этом и газета Kurzemes Vārds писала. Перед забором еще накануне обнаружили следы захоронений, потому и хотели проверить дальше.
Забегая вперед — да, и за воротами тоже нашли рвы…
Шкеде. «Здесь может быть еще много рвов»
Спустя несколько дней мы с руководителем Фонда «Еврейское наследие Лиепаи» Иланой Ивановой слушали рассказ Филиппа Ридера и Харри Джола о предварительных итогах второго сезона работы в Лиепае. Неподалеку от нас сидели студенты, заносили свежие данные в большой отчет. (Подробный дневник экспедиции — здесь.)
Итак. Шкеде. Место самых массовых расстрелов в декабре 1941-го.
Разумеется, специалисты во время работы ориентируются не только на данные собственных исследований, они тщательно изучают все доступные документы и свидетельства еще до начала работы.
«Шкеде для исследования очень сложное место, потому что там есть и наследие Первой мировой, траншеи времен тех боев и прочее», — говорит Филипп Ридер.
«Наш метод не позволяет нам определить годы. Но — есть исторические карты, которые мы можем сравнить с нашими данными. И увидеть изменения в слоях грунта. Можно использовать дендрологический метод по возрасту деревьев. Есть и относительной новый прием для почв — оптически стимулированное люминесцентное датирование», — рассказывает Харри Джол.
В этот раз исследователи пошли дальше, чем год назад — к северу от монумента-меноры и обелиска советского времени. Для этого есть немало оснований. Есть фото 1947 года, сделанное в Шкеде. На нем — останки, вымытые морем. Но остались и другие рвы с расстрелянными — не только евреями, здесь многие встретили свою смерть… Находки есть. Впечатляющие. Ужасающие.
«Ров с останками женщин и детей к северу от памятников — длиной 250 метров и шириной около четырех. Карта советской Чрезвычайной комиссии показывает именно такую длину. Также, весьма вероятно, есть и небольшой ров от советского памятника перпендикулярно морю», — говорит Филипп Ридер.
Харри Джол показывает новую, еще не опубликованную книгу о Шкеде — сборник материалов от разных авторов. И добавляет, что исследователи даже и подумать не могли, что так много авторов изучают фотографии расстрелов в Шкеде и пишут об этом. Эти снимки, где жертвы в основном женщины и дети, стали известны благодаря мужеству отца Иланы, Давида Зивцона. И, как отмечает профессор Джол, в их работе эти фотографии тоже большое подспорье — на них видна береговая линия и море вдали, а также глубина траншей, 3-4 метра.
Филипп Ридер обобщил данные многих карт, предоставленных самоуправлением Лиепаи, были и очные встречи в думе. Всё это очень пригодилось для определения степени эрозии берега за эти десятилетия. Как раз в том месте, о котором идет речь, то есть к северу от мемориала, она была незначительной. Значит, море не тронуло траншеи. Известны кадры 1950-х с вымытыми телами расстрелянных. Но эти — из другой братской могилы. Там их много.
На этот раз исследователи провели в Шкеде несколько дней.
«Мы считаем, что в Шкеде может быть очень много рвов с останками расстрелянных. Определить их — цель будущих изысканий. Но даже для того, чтобы полностью изучить уже известную траншею в 250 метров, нужны месяцы. Пока мы пока обследовали только 15 метров в общей сложности на разных ее участках», — говорят исследователи.
Ливское кладбище. Расстрелянные среди могил
Еще в прошлом году исследователи здесь были. Представители еврейской общины Лиепаи указали тогда на странное место в самой старой части «еврейской половины» — холмы с ложбинкой между ними без единой надгробной плиты и пустое пространство перед холмами. В этом году команда занялась этим местом вплотную. И обратила внимание именно на ложбинку.
«Есть примеры из Каунаса и Риги, когда нацисты сдвигали памятники на еврейских кладбищах и устраивали массовую могилу. Потому, увидев нечто похожее на Ливском, мы решили проверить эту гипотезу. Занялись ложбинкой. И увидели, что это с очень большой долей вероятности массовая могила. Надо продолжать, узнать, откуда сами холмы, может, под ними как раз груды памятников? Здесь, как и в Шкеде, еще очень много работы», — говорит Филипп Ридер.
Подобные холмы на еврейских кладбищах во время Второй мировой делали также для установки зенитных орудий, добавляет он.
«Вот, смотрите, это слои песка, вот нечто перемешанное, идем ниже — вот углубления явно не естественного характера. Идем еще глубже — это 1,6 метра в глубину. И вот здесь — скорей всего, массовое захоронение», — показывает сканы грунта Харри Джол.
Как добавила Илана Иванова, на Ливском кладбище есть и братская могила расстрелянных здесь же евреев, привезенных из Германии.
И снова о маяке
«Мы 100% уверены, что нашли место, которое в июле 1941 года снял немецкий моряк Рейнхард Винер. У нас есть аэрофотосъемка 1944 года, видны коптильни, зафиксированные в фильме Винера. Нам нужно найти другие свидетельства и документы других лет для сравнения. На карте советской Чрезвычайной комиссии здесь еще больше мест массовых захоронений. Потому мы так хотели пройти за ворота. И снова увидели там нечто, вероятно, рвы — две траншеи на расстоянии 12 м друг от друга, параллельных друг другу. Это на глубине 1,5 метра», — говорят исследователи.
Траншею у маяка команда исследователей «нащупала» еще год назад. На этот раз первоочередной задачей было получить подтверждение. Харри Джол показывает, в каких проекциях просвечивали грунт и саму находку.
«Вот она, та траншея, в том самом месте, в котором мы ее увидели в фильме Винера. Мы не историки, но это единственный фильм, который показывает массовое убийство в том месте», — говорит Джол. Добавляет: «Как я понимаю, это место использовалось для убийств людей в любой момент, когда нацисты хотели сделать это. Не было одного размера траншей, сколько за один раз убили — столько и закопали».
Илана Иванова рассказала исследователям, что основная часть расстрелов у маяка прошла в 1941-м, разовые были и в 1942 году. Около 700 еще живых евреев отправили в рижский лагерь Кайзервальд 8 октября 1943 года. Казалось бы, еврейские расстрелы должны прекратиться: «Но в некоторых воспоминаниях говорится, что и в 1944-м привозили каких-то евреев. Откуда? Кто это был? Это еще надо исследовать. Есть также информация, что в 1944-м сюда привозили русских детей из-под Пскова, их везли в Германию, но почему-то бросили, и они жили на территории лиепайского гетто».
Поиски ограничивают здания вокруг, говорят исследователи. Впрочем, их аппаратура позволяет и под постройки заглянуть, но на это нужно специальное разрешение. В их практике уже был случай — в Литве под зданием детского садика советской постройки они нашли фундамент синагоги.
Результаты изысканий не просто так выкладываются в открытый доступ — исследователи уверены, что люди должны знать, чем они занимаются и при желании иметь возможность познакомиться со всеми данными. Полный отчет о результатах нынешней экспедиции команда напишет уже дома. Харри Джол и Филипп Ридер очень надеются через год снова приехать и продолжить свою работу.
