Девятнадцать месяцев в тайном убежище. Дневник выжившего в Холокосте

Обратите внимание: материал опубликован 3 года назад

«Папа говорил, что это война и мне не надо знать об этом. Поэтому для меня так важен дневник Калмана Линкимера, который он вел во время пребывания в убежище у Седулсов и описывал ежедневную жизнь 11-ти человек», — рассказала Rus.Lsm.lv Илана Иванова, дочь Давида и Хенни Зивцонов, ради которых Роберт Седулс в октябре 1943-го изначально и устроил тайник в подвале своего лиепайского дома...

Сегодня несколько человек из Лиепайской еврейской общины, а также представители Генконсульства России в Лиепае, возложили цветы к мемориалу в Шкедских дюнах — в память об уничтоженных здесь в годы нацистской оккупации людях. Самыми массовыми расстрелы были именно в середине декабря 1941-го.  Это вообще жуткое место, здесь оборвалась… была оборвана жизнь 19 тысяч человек. Евреев не только лиепайских, но и специально привезенных из стран Восточной Европы. Здесь же нацисты расстреливали латышей, которые отказывались с ними сотрудничать, цыган, пленных советских солдат, партизан...

Но были и те, кому удалось уцелеть. Мемориал в Шкеде как раз и начинается Аллеей праведников — на гранитных стелах выбиты имена 26-ти лиепайчан, Праведников мира, с риском для собственной жизни спасавших евреев во время Второй мировой.

В Лиепае и окрестностях известно 11 историй спасения. Одна из них закончилась трагически — нацисты уничтожили и спасителей, и тех, кому они пытались сохранить жизнь. Каждая из этих историй заслуживает отдельного рассказа. Но сегодня — о тайнике на улице Тиргоню в Лиепае, где Роберт и Йоханна (Анна) Седулсы после уничтожения Лиепайского гетто и до самого окончания войны укрывали 11 человек.

Для руководителя открытого общественного фонда «Еврейское наследие Лиепаи» Иланы Ивановой это очень личная история. Ее отец Давид Зивцон и Роберт Седулс были дружны еще до войны. Когда Роберт увидел, что творят нацисты, он обещал Давиду помощь в трудную минуту. В начале октября 1943-го, когда стало ясно, что гетто будет ликвидировано, Давид вместе с женой Хенни и еще одной парой, Хилдой и Михоэлом Скутельскими, бежали из гетто. К Роберту. Тот не ожидал, что будет кто-то еще, кроме друга и его жены, но... 

В доме на Тиргоню Роберт жил с женой Йоханной и дочками Индрой и Иридой. Здесь же он и работал дворником, истопником, электриком и механиком. Здесь же, в подвале, он обустроил тайное укрытие.

Уже после ликвидации гетто, в январе 1944-го, сюда пришли мой дед Иосиф Мендельштам и еще два человека. Позже жильцов стало еще больше. В итоге в убежище оказались 11 человек.

Один из них, Калман Линкимер, до войны работал домашним учителем, был образованным и начитанным человеком, знал языки. В подвале у Седулсов он вел дневник.

«Он начал еще в 1941-м, но, когда 30 человек из гетто, и Линкимера их числе, нацисты отправили работать на военную базу в Паплаку, та часть дневника так и осталась в гетто. В убежище на Тиргоню Калман вместе с Аароном Вестерманом и Зеликом Хиршбергом оказались 29 апреля 1944 года. И Линкимер продолжил свой дневник, подробно описывал день за днем. Не только то, что происходило в их жизни, но и фронтовые сводки, ведь у них было радио, и они слушали передачи на разных языках. Дневник Калман писал на идиш. Последняя запись датирована 20 февраля 1945 года», — рассказала Илана Иванова.

Этот дневник в 2003 году был издан на английском профессором Эдвардом Андерсом. Илана Иванова признается, что была обескуражена, узнав о выходе дневника в свет.

«Профессор Андерс никого не проинформировал о своем намерении опубликовать записи Калмана Линкимера. Ни тех, кто скрывался в подвале и к тому времени еще был жив. Ни их родных. Ни дочерей Роберта и Йоханны Седулсов. А ведь Калман писал о событиях и из жизни их семьи! По-моему, такие детали совершенно некорректно было публиковать! Тем более, что я знаю предысторию этой публикации. Калман умер в Риге в конце 1980-х, его наследники при встрече с Андерсом просили лишь посмотреть, представляет ли его дневник историческую ценность. Но на первый план в публикации почему-то вышли личные подробности, а вовсе не хронология бомбежек Лиепаи, массовые расстрелы, тяжелые и опасные условия жизни в убежище, и другое, о чем Калман писал. Решение о публикации профессор Андерс принял единолично, у моей мамы, которая тогда была еще жива, он тоже ни слова не спросил. Да, он оплатил перевод дневника с идиш на английский, но...», — рассказала Илана о своих переживаниях.

Сейчас Илана переводит этот дневник. И для публикации его отрывков на сайте фонда Liepājas ebreju mantojums, и для себя, своих детей-внуков-правнуков, чтобы они больше знали о жизни Хенни и Давида Зивцонов. В отличие от самой Иланы, которая чуть ли не всю свою взрослую жизнь собирает свидетельства о том страшном времени.

«Я знала о жизни моих родителей во время войны только по каким-то коротким высказываниям спасенных евреев и свидетелей. Мама хоть чем-то делилась, но, скорей, журналистам рассказывала больше, чем нам с сестрой. Для папы эта тема вообще была табу. Он и сам ничего не рассказывал, и других обрывал. Так было, к примеру, когда у нас дома был журналист Сергей Сергеевич Смирнов, папа его и в подвал на Тиргоню водил, показывал, насколько искусно там было сделано укрытие — люди могли исчезнуть через тайный лаз в считанные секунды, и найти этот вход было невозможно, он буквально становился невидимым! Но стоило Смирнову сказать мне: “А ты знаешь, что твой папа герой?”, как тот моментально его прервал со словами “Всё-всё, пойдемте, ей это не надо знать”. И это ведь не первый был раз, когда он сказал эту фразу! Мне было лет 8-9, когда я нашла дома ту страшную пленку расстрелов в Шкеде.  Детское любопытство — посмотрела я ту пленку на свет, там люди какие-то раздетые стоят, дети... Спросила у папы, он ответил: “Это война и тебе не надо знать, что это такое”. И пленка исчезла из дома. Ее копии были у многих, кто прятался в подвальном тайнике. Папе было важно максимально сохранить и запомнить всё, что происходило, чтобы это дошло до человечества после окончания всего того зверства... И Калман писал дневник тоже для этого — максимально запротоколировать происходящее», — рассказала Илана Иванова.

Она сумела выяснить многие подробности того, как ее отец смог раздобыть эти страшные фотографии расстрелов 15 декабря 1941 года, снятые немецким офицером Эмилем Стротом. «И уже сейчас по записям в дневнике я узнала, что в начале 1942 года папу вызвали в здание SD на Курмаяс, починить электричество. Во время ремонта папа увидел эту пленку, взял ее, быстро спустился в подвальную фотолабораторию к Мееру Штайну, который, как и все евреи тогда, был на принудительных работах. Они сделали копии с этих снимков, запаяли их в металлическую коробку и спрятали в конюшне во дворе здания на Курмаяс. Им помог Трофим Торбик, русский военнопленный, который работал там конюхом», — рассказала Илана.

Эти жуткие фотографии фигурировали позже на Нюрнбергском процессе. Правда, почему-то как расстрелы в Польше. А некоторые — как расстрелы евреев в Клайпеде. Илана убеждена — об этом надо говорить, ведь тех, кто отрицает Холокост, много...

«В 2010 году я описала уточнения, которые касались роли моего отца во всей этой истории и отправила в Музей Холокоста в Вашингтон. И потом моя двоюродная сестра, Надин Фреско, известный французский историк, написала книгу “Убийство евреев”, и там есть глава, где она подробно описывает восемь фотографий из этой жуткой “коллекции”... Эту часть книги мы издали также на латышском и русском языках», — рассказала Илана.

Она надеется, что дневник Калмана поможет ей понять также Роберта и Йоханну. Точней, понять, что подвигло этих людей на такое самопожертвование. «Однажды дочки Роберта и Анны увидели мешочек с сухарями и хотели их взять, но Анна не дала эти сухарики детям, сказав, что другие тоже хотят есть...», — рассказала Илана об одном из эпизодов тех страшных месяцев. Автору Rus.Lsm.lv эту историю бабушка со слов деда рассказывала много раз, очень уж она сердце рвет...

«Мы слушаем BBC.  Союзники продвигаются дальше в Италию, идут тяжелые бои за Нормандию. В Карелии советские войска продвинулись на 30 километров, дошли до Выборга. Англия опять атаковала Германию с воздуха и моря. Мы собираемся на встречу, чтобы обсудить наши дальнейшие работы в подвале, мы не можем позволить себе много говорить и дискутировать, мы должны шептаться, и мы должны представлять, что любое громко сказанное слово может стать последним для всех нас, включая Роберта.»

17 июня 1944 года. Запись в дневнике Калмана Линкимера.

И продолжение:

«Конец войны будет означать для нас начало новой войны, войны против садистов и убийц невинных женщин и детей, убийц еврейского народа. Это будет битва против порабощения всей Европы. Для успешного выполнения этой операции необходимо все это организовать. И собрать все еврейские силы».

Илана отмечает, что уже тогда они задумывались об объединении уцелевших евреев Европы, для которых моральным долгом станет возмездие. Между собой Роберт и Калман тоже обсуждали отмщение и его моральные аспекты.

Калман подробно описывает устройство тайника — выдвижную стену, сигнализацию... Все это делали в основном Давид и Роберт, оба были на все руки мастерами. Отец Иланы — так вообще универсал, это он собрал из принесенных Робертом деталей радиоприемник и наушники. А когда обитатели тесного и душного подвала начали болеть, умудрился сделать даже кварцевую лампу. Некоторые фотографии жизни в убежище были представлены на выставке «Мода во время Второй мировой войны. 1938-1945», где особое внимание было уделено жизни и гибели еврейской общины Лиепаи. Спасителям и спасенным.

«Они жили только с одной мыслью — выжить. И не сдаться немцам живыми», — говорит Илана. Все обитатели подвала очень много работали — прокормить столько людей было нелегко. Но в подвале собралось немало квалифицированных ремесленников. Давид — мастер на все руки, были ювелир и часовщик, мой дед был сапожником, Хенни Зивцон — умелой портнихой. И Роберт брал заказы со всех сторон, все сделанное менял на продукты.

«Мы изучаем латышский, русский и иврит. Давид учит нас электричеству. Мы слушаем целый день новости. С каждой минутой все ближе поражение Германии. Мы удивлены тому, что происходит. Мы очень рады, что Роберт нам помогает. ... Крестьяне, у которых он покупает продукты, очень удивляются. Он говорит им, что сам делает все их заказы. Они говорят — мол, Роберт, ты мастер на все руки, все чинишь, все делаешь...».

Дневник Калмана Линкимера. 25 июня 1944 года.

«Калман давал характеристики всем обитателям подвала. Твоему дедушке тоже. Он писал, что Йоси был одним из тех, кто не терял чувства юмора и старался подбодрить всех остальных, чтобы они не утратили надежды...», — рассказала Илана.

Некоторые записи дневника открывают и вовсе малоизвестные факты. К примеру, что ближе к концу войны, когда советские войска приближались к Лиепае, немцы в какой-то момент решили, что надо эвакуировать весь город. Калман писал, что людей тогда ловили на улицах, а Роберт очень боялся, что придется уезжать в Германию...

Роберт Седулс погиб от шального осколка в марте 1945-го. На плечи Йоханны легли заботы об укрытии и его обитателях. Все они выжили.

И теперь дочь Давида и Хенни Зивцон, родившаяся после войны, читает дневник о жизни своих родителей.

Заметили ошибку? Сообщите нам о ней!

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Сообщить об ошибке.

По теме

Еще видео

Еще

Самое важное