«То, что происходит сейчас в России — это военная цензура... Сейчас в России остается много журналистов, которые уязвимы — например, это региональные СМИ. Они сейчас встали перед очень сложным выбором: или уезжать, или продолжать работу — и если продолжать, то как... Они пытаются на местах рассказывать о том, как то, что они не могут назвать войной, влияет на Россию в глубинке...
Я слышу крики о помощи своих коллег... и что они говорят: профессия умерла, они не могут выполнять свои обязанности в соответствии со стандартами профессии, если находятся на территории России», — так гостья программы прокомментировала новые российские законы, предполагающие ответственность за «фейки» о происходящем в Украине.
Однако все началось не вчера:
«Мне довольно легко ответить на вопрос, где вы были 8 лет: я 8 лет искала «распятых мальчиков» и изучала, как работает российская пропаганда. Что мы видим сейчас — это небывалый скачок агрессии — вербальной, это довольно известные конструкции, которые использовались, например, в 2014 году, когда очень много мнений, факты, которые сложно подтвердить, когда новостные выпуски растягиваются... Российская машина пропаганды не только блокирует информацию на вход: они абсолютно мобилизованы и проводят информационные операции на своей территории».
Гостья студии прокомментировала и закрытие российских телеканалов в Латвии. По ее словам, часть аудитории закрытием российских каналов может быть недовольна — мол, нас считают теми, кто не отличит правду от пропаганды. Это ситуативное решение властей, считает она. Но время поговорить о русскоязычных СМИ в Балтии было с 2007-го — с событий в Эстонии: чтобы осознать риски, которые есть в информационном пространстве.
«Я никогда не была сторонником закрытия каналов, но я всегда была сторонником построения своих мощных СМИ на русском языке. Это касалось и Латвии, и других стран Балтии... Что мы наблюдаем даже на примере Русского вещания LTV7: подвижки к увеличению контента на русском языке были вызваны действиями России в 2014 году. Только тогда мы увидели некоторые предпосылки, чтобы увеличить вещание. Да, это невыученные уроки, да, это упущенные возможности», — считает Денис-Лиепниеце.
Теперь же Россия пожинает плоды многолетней работы пропагандистской машины:
«Я более 10 лет исследую учебники истории, которые издаются в Российской Федерации... И я могу заверить, что в последние годы мы наблюдаем изменения... Я предполагаю, что по новым учебникам учились как раз те солдаты российской армии, которые сейчас находятся на территории Украины. Пропаганда и патриотическая подготовка велась задолго до этих действий. Мы знаем, что регулярно к ученикам обращался Владимир Путин — со своими историями про историю...
Понятийная конструкция, которую предлагает российская пропаганда, удобна, комфортна и приятна. Потому что сейчас, находясь на той стороне добра, которую им определила российская пропаганда, они получают моральное превосходство — потому что они защищают. А матрица войны, которая используется — это матрица Великой отечественной. Она известна не только в России, Украине, но и странах Балтии — и используются те же понятия, например, “защитники”».
