Отсюда и вялые поначалу действия полиции, может быть, действительно слишком долго уговаривавшей собравшихся переместиться в парк Сокольники. То ли чтобы продолжить там свое выражение гражданского протеста, то ли просто погулять на свежем воздухе.
Правда и то, что, когда поступила команда «винтить», или какое у них там было кодовое слово, «винтили» весьма жестко, невзирая на возраст. Около тысячи (!) задержанных полицией только в одной Москве – тоже своего рода рекорд. Последовавшие потом комментарии от наблюдателей со стороны, по мнению которых, «силовики» не использовали весь свой арсенал, звучат неубедительно. Это прямо как в известном анекдоте: только по морде дал, а ведь мог и зарезать. В конце концов,
власти могли вообще не допустить проведения акции, заблокировав центр Москвы, как они это уже делали в прошлом. Честно говоря, сам предполагал, что так и будет.
Вполне возможно, в Кремле до последнего надеялись, что на призыв Навального откликнется не так много людей, которых можно будет просто не заметить. Все-таки недаром ведущие телеканалы (как стало известно позднее) получили указание не отправлять к месту акции свои съемочные группы, а государственные информационные агентства – не распространять информации о происходящем. К слову,
и негосударственные-то агентства активизировались, только когда информация уже распространилась по социальным сетям, и игнорировать события стало просто невозможно.
Похоже, однако, растерялись не только в Кремле. Неуютно почувствовали себя и лидеры, как формальные, так и неформальные, несистемной оппозиции, выводившие людей на улицы в прошлые годы. Отсюда множество откликов, общий смысл которых сводится к тому, что за спиной Навального стоит «одна из башен Кремля». Собственно, все эти комментаторы и до 26 марта говорили и писали о том же. Весьма прозрачно намекали, что расследование Навального и возглавляемого им Фонда борьбы с коррупцией (ФБК) инспирировано одной из властных группировок; что компрометирующий материал на премьер-министра Навальному «слили», и главная цель этой спецоперации – дискредитация Дмитрия Медведева то ли перед Путиным, то ли перед той частью граждан, которые, чисто теоретически, могли бы проголосовать за второго в тандеме, если тот вдруг решит снова стать первым.
Вот только этот с виду лихо закрученный сюжет в действительности оказывается весьма слабым и явно недостойным даже любительской экранизации. Борьба за влияние на главного персонажа российской политической жизни, безусловно, идет — и столь же безусловно обостряется с приближением президентских выборов.
В конечном итоге, приз весьма ценный — портфели в будущем правительстве, которое переизбранный Путин сформирует в мае 2018 года и которому предстоит работать — и, что важнее, получать бонусы — последующие (если ничего непредвиденного не случится) шесть лет.
Однако все дело в том, что Медведев в этой борьбе не субъект и не объект. Скорее всего, участники процесса его вообще не учитывают. Имеется достаточно оснований считать, что для Путина нынешний премьер — фигура отыгранная; не исключено, мысленно уже сданная. Вопрос, почему в таком случае тот все еще занимает свой пост — логичен, но надо помнить, что Путин не любит принимать решения, в том числе кадровые, под давлением — неважно, кого-то конкретного или обстоятельств. Для него принципиально считать, что решение принял он сам, лично, без чьего-либо участия. Наконец, как уже упоминалось,
нет нужды дискредитировать того, кто сам себя дискредитировал, да еще как. Ответ Медведева на вопрос, как он провел 26 марта, говорит сам за себя. «Хорошо покатался на лыжах». Право слово, куда уж дальше?
Активное участие молодежи в воскресной акции, разумеется, встревожило Кремль. На условную площадь вышел не «рассерженный средний класс» — традиционный участник протестного движения нулевых годов, не интеллигенция — завсегдатаи прогулок по бульварам и маршей памяти. Вышли, условно говоря, дети среднего класса. Уже начались разговоры о необходимости «работы» с подрастающим поколением, которое вскоре, если не в будущем году, так в 2024, придет на избирательные участки. Маловероятно, что удастся найти нужные формы этой работы. Ничего, кроме реинкарнации комсомола, правящая российская верхушка пока что придумать оказалась не в состоянии.
Менее понятно плохо скрываемое раздражение традиционных лидеров несистемной оппозиции. Как бы кто из них ни относился к Алексею Навальному, для них он — естественный союзник. Вероятно, и тут причина в том, что ему удалось собрать новых людей, до сих пор в акциях оппозиции не участвовавших. И не только в Москве и Санкт-Петербурге — собрать в провинции, что прежде не удавалось даже тем оппонентам власти, кто сам из этой провинции вышел. Навальный, очевидно, переиграл их, поднимая реальные проблемы, которые волнуют людей куда больше, чем абстрактные разговоры о демократии. С этой стороны
его еще не раз обвинят в популизме — но, по-видимому, и до России докатилась та волна, которая уже подняла Дональда Трампа в Штатах и рискует подкинуть Марин Ле Пен во Франции. Контекст может быть совершенно разным, но почти не влиять на результат.
Что же касается виновника торжества, можно сказать, тот еще раз подтвердил свою репутацию весьма перспективного политика. Потому-то власти теперь, несомненно, сделают все, чтобы случившееся 26 марта не повторилось. Вероятность замены назначенного ему по делу «Кировлеса» условного срока реальным становится весьма высокой. Сторонников будут запугивать всеми возможными средствами. ФБК уже фактически разгромлен. Насколько успешными для власти станут все эти усилия, говорить пока рано. Как и о том, сколь долго продержится в таких условиях сам Навальный, до сих пор имеющий, вдобавок, и репутацию человека, которого не удалось сломать.
