КОНТЕКСТ
Латвии в рамках принятой Евросоюзом в конце сентября системы квот полагается чуть менее 800 беженцев, из которых 531 — в ближайшем будущем. Первые 10 из них ожидаются в январе. Всего в масштабах всего ЕС предполагается распределить до 160 тыс. человек, хотя пока фактически перемещены к новому месту жительства были менее 200 человек.
Судя по публикациям тех лет, появление необычных постояльцев крепко не понравилось владельцам хутора Veczvannieki, где обитала организация. Пришлось паковать чемоданы. Приют нашелся в Вайве под Цесисом, где Zvannieku mājas находятся до сих пор и где Хусейн, Насир и Азиза привыкали к малопонятной латвийской действительности.
Поскольку семейство Цалитисов оказалось одним из немногих в этой стране, кому есть что сказать о беженцах,
Rus.lsm.lv отправился в Вайве, рассчитывая привезти оттуда что-то вроде Настоящего Плана Интеграции —
«делаем раз, делаем два, делаем три — получаем достойного члена общества». О встрече договаривались долго: сам Юрис Цалитис был занят в Риге, а его жена, Сандра Дзените-Цалите поначалу отказывалась говорить о своих бывших подопечных («Сейчас ими многие интересуются, ищут в социальных сетях, на работе. А они не хотят этого внимания, им неуютно», — втолковывала она по телефону), но в конце концов сдалась.
Уже во время встречи выяснилось, что никакого Настоящего Плана не будет, потому что его нет и не было. «Думаю, они так хорошо интегрировались как раз потому, что у нас не было никакой программы — они просто жили в семье», — разводит руками Сандра Дзените-Цалите. И дальше разговор пошел, собственно, об этой семье и о том, как в ней оказались трое беженцев.
«Надо обеспечить кроватями — ищем кровати»
«В 2005 году они попали в Латвию, оказались в [тогдашнем центре содержания в] Олайне, где и находились в течение года. Мы встретились в 2006 году в июле. Видимо, произошла какая-то проблема в коммуникации: из Олайне их должны были отправить в Муцениеки, но что-то пошло не так, и в результате
попали они не в Муцениеки, а в Ригу — в Верманский парк, где и остались, не зная куда податься.
Честно говоря, какого-то исчерпывающего объяснения ситуации у меня нет. Есть факт: их выпустили в Ригу. Мой муж — пастор, и ему звонили, рассказывали о ситуации, спрашивали, можем ли мы их приютить», — вспоминает она.
(По ее убеждению, сегодня подобное едва ли может повториться: «Тогда у государства, в принципе, вообще никакого опыта приема беженцев не было. Сейчас ситуация, полагаю, совсем иная: государство готовится принять людей, об этом много говорят, много пишут».)
«У нас — открытый дом, который всегда готов принять кого-то, кому нужна помощь, совет или просто человеческое отношение. Тогда, в 2006 году, когда стало понятно, что к нам приедут несколько сомалийцев, у нас не было никакого... удивления... Мы люди практичные: надо обеспечить дополнительные кровати — ищем кровати».
Вскоре после появления Хусейна, Насира и Азизы в сопровождении их трех более взрослых соотечественников пришлось включаться и разбираться со статусом прибывших (со второй попытки удалось добиться т.н. альтернативного статуса), с видами на жительство, помогать с поиском работы для тех, кто постарше. Младшие же надолго остались в Вайве после вынужденного переезда общины.
«Для Латвии это был шок — приехали какие-то люди из Африки!»
«Дом, где мы располагались, не был нашим, мы его арендовали. И
первая реакция людей вокруг была «пусть они уходят со всеми своими гостями». Конфликт оказался достаточно серьезным — пришлось сняться с места
и в конце концов мы оказались здесь. Этот дом принадлежал семье, которая следила за теми событиями в СМИ — эти люди нашли нас и предложили переехать сюда. Уже позже мы взяли ипотечный кредит и выкупили дом.
Я думаю, для Латвии это был шок, когда СМИ вдруг объявили, что сюда приехали какие-то люди из Африки. И наши соседи, конечно, тоже были в шоке. Сейчас, когда происходит дискуссия в Интернете, по ТВ, в других СМИ, мы хотя бы видим, что люди думают по поводу приежих. А тогда нам не пришло в голову, что эта ситуация может вызвать страх: а что теперь будет? а что это за люди? а не принесут ли они какие болезни?»
«В августе за пару недель до начала учебного года мы оказались здесь. И, можете себе представить: семья большая, детей надо устроить в школу, а тут еще три молодых человека из Африки. Но мне позвонили из местной Рамульской школы: ведите всех к нам!»
Для сомалийцев сначала пришлось организовать тест, чтобы понять, что они уже знают; в итоге 18-летний Хусейн попал в восьмой класс, его брат Насир — в шестой, Азиза — в пятый. И если в Скуене присутствие сомалийцев оказалось проблемой для взрослых, то ученики школы, как говорит представитель Zvannieku mājas, необычных одноклассников восприняли совершенно нормально: «Удивительно, что
дети в школе очень быстро приняли новых учеников и, как мне кажется, очень полюбили.
Потому что Хусейн, Насир, Азиза никогда не были настроены на конфликт и привносили в класс какое-то ощущение спокойствия».
«Всегда можно объясниться»
«Да, они поначалу не знали латышского языка. Но вы же понимаете, что всегда можно как-то объясниться. Есть язык жестов, к тому же, находясь в Олайне, они хоть немного познакомились с латышским. Распорядок дня у нас очень плотный, и им как-то надо было научиться находить общий язык с остальными детьми. К тому же, думаю, они — очень талантливые ребята: они действительно очень быстро влились в этот наш ритм.
Конечно, поначалу в школе было трудно, но они действительно оказались умницами»,
— не без гордости объявляет С. Дзените-Цалите.
«Сейчас ими часто интересуются: что они делают, работают ли они, не живут ли на пособие, не едят ли даром наш хлеб. И это их задевает, — признает она. — К примеру, Хусейн — замечательно талантливый человек. Но он пошел работать после основной школы — только потому, что считал, что не может жить за счет нашей семьи.
Мы его долго уговаривали: не останавливайся, продолжай учиться — из тебя получится прекрасный инженер (ему очень легко давались точные науки). Но он говорил: нет, я не могу годами жить за ваш счет».
«У нас никогда с ними не было никаких проблем. Их уважительное отношение, их тихое поведение (они никогда не кричат, они сдержаны) привнесло в жизнь нашей большой семьи новую модель отношений. Мне кажется, что
в них присутствует какая-то внутренняя гармония. Думаю, что, пройдя сквозь ад, они по-настоящему ценили то, что у них здесь есть дом. Не совсем привычный, но — дом.
И мне кажется, что они старались по возможности незаметно влиться в этот наш коллектив, не создавая никому проблем. Они много помогали с домашней работой, им все было интересно — очень открытые ко всему новому ребята».
«Сейчас я читаю, что в обществе боятся — вот приедут какие-то люди, которые перенесут сюда часть своего мира и чуть ли не подчинят ему латвийский жизненный уклад. В нашем случае было все по-другому: они хотели максимально естественно влиться в наше сообщество. Они никогда не выставляли никаких специальных условий — мол, это мы едим, а это нет, а вот эту работу мы можем взять на себя, а ту — нет. Они очень старались не отличаться от остальных членов нашей семьи».
«Надеюсь, их встретят цветами»
«Мне стыдно за то, что, когда Азиза пошла оформлять постоянный вид на жительство, поначалу возникли сложности. Возможно, у остальных сомалийских ребят было нечто подобное, но с Азизой
я ходила сама и слышала этот диалог чиновника с ней... На латышском, конечно — Азиза прекрасно на нем говорит. Мне казалось, что ее должны были с цветами встречать, но — нет.
Нужно было доказать наличие стабильной работы с доходом не ниже определенного уровня, наличие некой суммы на банковском счету, еще что-то. А она только-только школу закончила! Тогда мне было стыдно. Вот ведь люди — выучились в латвийской школе (а у Азизы к тому моменту было пять документов о полученном в Латвии образовании — школьном, профессиональном), работают в Латвии, а государство как будто размышляет: а нужны они нам или нет? Я, конечно, понимаю, что никто не рассуждал именно в подобном ключе, но впечатление было неприятное. Я очень надеюсь, что когда наши сомалийцы пойдут за гражданством, их все-таки встретят с цветами».
-
Публикация подготовлена в сотрудничестве c обществом Альянс гражданского общества Латвии в рамках проекта «Об исполнении отдельных задач госуправления по развитию гражданского общества и межкультурного диалога». Проект финансируется из средств госбюджета Латвийской Республики. Raksts tapis sadarbībā ar biedrību “Latvijas Pilsoniskā Alianse” , projekta „Par atsevišķu valsts pārvaldes uzdevumu veikšanu pilsoniskās sabiedrības attīstības un starpkultūru dialoga jomā” ietvaros. Projekta finansējuma avots ir Latvijas Republikas valsts budžets.
