— Станислав, фильм начинается с конца жизни чемпиона. Здесь обратный отсчёт в трёх частях — «эндшпиль», «миттельшпиль», «дебют». Вы, как ещё и автор сценария, расскажите, с чем это связано...
— Сценарий в документальном кино — это забавное такое словосочетание. Документальное кино ведь создаётся во время съёмки. И, в отличие от художественного, сценарий только уплотняется и появляется понимание, куда двигаться дальше.
Но идея о том, что мы будем двигаться в обратном направлении, была с самого начала. Знаете, как
в американских фильмах: вот идёт жизнь человека, он старается, а если будешь стараться, чего-то достигнешь, придёт успех, счастливый конец. В настоящей нашей жизни не всегда так бывает. И этим жизнь Михаила Таля и интересна.
Глядя со стороны, кажется, что всё очень хорошо — человек в очень раннем возрасте стал чемпионом мира по шахматам! Достигает максимальной вершины в том деле, которым занимается. А потом всю жизнь пытается этот титул, трон вернуть...
Поэтому у нас такая счастливая американская история, только наоборот. Потому что чем дальше, тем Талю было сложнее, а вот успех к нему пришёл в молодости. При всём при этом через этот фильм мы пытаемся узнать Михаила Таля. И вопрос об этом задаётся с самого начала.
— Его задаёт своим друзьям ребёнок, играющий в шахматы: «Кто такой Михаил Таль?»
— Вопрос и в том, было ли это самым важным для Таля — титул. Имело ли это для него значение, и какое? Действительно ли он потом жил только мыслью о титуле или было что-то еще?
— И ещё — на протяжении 58 минут в кадре периодически демонстрируется поезд. Что он символизирует? Он несётся к Рижскому вокзалу в 1960-й, когда тысячи счастливых рижан встречали там своего чемпиона?
— Поезд мы снимали в Латгалии. Там восстановленный паровоз, он ездит по узкоколейке. Рабочий поезд, на котором мы катались. Это образ.
— Образ чего?
— Ну, режиссёру не принято раскрывать, но... Для меня этот поезд — Таль, поезд, который несётся, проносится, проезжает над нами и в конце разбивается вдребезги.
— В финале фильма предстаёт знаменитый Абрам Клёцкин, один из тех тысяч, кто встречал Таля на вокзале в 1960-м. Не знал, что он одноклассник Таля...
— Это самый большой подарок этого фильма для меня — участие Клёцкина, возможность с ним разговаривать. Обязательно на премьере об этом скажу. Встретить в жизни человека такого калибра и ума — большое счастье. И то, что он говорит в фильме, сильно характеризует и мои ощущения о Тале. Вы не поверите, но... Дело в том, что
у каждого есть своя история о Тале, каждый с ним играл, рюмочку выпивал, кто-то рядом с ним жил. Весь город был с ним знаком!
— В фильме есть сцены в Верманском парке, где играют любители шахмат...
— И каждый из них говорит, что был знаком с Талем. Но если копнуть глубже, то никто ничего о нём не знает, даже члены семьи. Близкие говорят, что он, наверное, с друзьями был открытый, а друзья говорят — наверное, с членами семьи. Психологический портрет человек абсолютно отличается от того, что я представлял в начале съёмок фильма.
Таль очень закрытый человек и докопаться до какой-то глубинной его сути так и не удаётся. Поэтому на помощь приходит мой киноязык, есть образы — вещи, поезд, часы, люди, переходы из одного времени в другое. Есть очень много фильмов о Тале, все они очень отличаются друг от друга. Помимо фильма Ансиса Эпнерса, фрагменты которого я использовал.
— Есть кадры и из Герца Франка, я смотрю...
— Да, но не из его ленты о Тале, из других фильмов. Например, из одного фильма я взял сцену на вокзале того времени, где встречаются люди.
— В фильме интервью с врачом Таля, с дочкой чемпиона Жанной, с сыном Герой, живущим в Израиле...
— Тут очень повезло. У нас бюджет фильма небольшой, нет возможности поехать в Израиль. Но огромное спасибо Давису Симанису за то, что, снимая в Израиле свою картину, он согласился потратить полдня и побеседовать с сыном Таля.
Я хорошо знаком и с Жанной, и с Герой, с первой женой Ангелиной встречался в Германии. Общение с ними продолжается не первый год, с семьей познакомился более пяти лет назад и эта история началась как раз со знакомства с Жанной. Так что нельзя сказать, что, вот, пришёл с большой дороги 29-летний молодой режиссёр и стал делать фильм о Тале.
Этот человек идёт вместе со мной и меняется вместе со мной. И я по-другому начинаю на жизнь смотреть, и на него самого смотреть.
Не думаю, что после того, как фильм выйдет на экраны, я закрою эту страницу в своей жизни. Это первый человек, после которого я подумал: если не смогу о нём сделать фильм, то надо будет искать другую работу.
Потому что такие события, которые проходили у Михаила Таля каждый день... Можно взять один день его жизни — другому этого хватит на всю жизнь.
— В фильме есть чёрно-белые кадры — Таль в театре «Дайлес»...
— Там проходил большой турнир, во время которого Таль победил.
— И вы вернулись в тот же интерьер «Дайлес», на сцене которого Жанна Таль на фортепиано замечательно играет Иоганна Себастьяна Баха...
— Шестая партита Баха. И есть второй пианист, Дайнис Тенис, который за кадром играет Сергея Рахманинова.
— На мой взгляд, это тоже один из символов фильма — выбраны очень «быстрые» произведения Рахманинова, а ведь Таль как раз славился, как «король блица».
— Я зацепился за то, что Таль очень увлекался классической музыкой, а Бах и Рахманинов — одни из любимых его композиторов. Я пытался понять, почему именно эти композиторы. Рахманинов уже в консерватории писал произведения мирового уровня и музыка исполняется очень быстро, виртуозно — это очень похоже на Таля. А Бах — это уже космические масштабы. И по-разному эту партиту можно сыграть.
Дайнис Тенис — солист группы Da Gamba, он очень мне помог. Мы долго разговаривали о том, какую эмоцию хотим передать. Не верю, что в фильме можно использовать компьютерную музыку. Иначе лишаешься огромного пласта эмоционального. Поэтому записывали «живьём» — в Реформатской церкви, пробовали по-разному. Я считаю, что это огромная эмоциональная составляющая фильма.
— Зритель увидит историю болезни Таля, как он чисто внешне менялся — от элегантного юноши до ветхозаветного старца (хотя умер в 55). И ещё важный момент: вы с тренером Таля Валентином Кирилловым попали в квартиру Таля на Валдемара. Как удалось?
— Там сложная история. В 1990-е из этой квартиры хотели сделать музей. И именно Валентин Кириллов последний человек, который там жил. Семья Таля уже нашла было финансирование, обратившись к банкиру Лавенту — это было то время, когда у него были возможности, он проводил в Риге турнир с участием Гарри Каспарова. Потом мы все знаем, как получилось, банк рухнул. Соответственно, идея куда-то ушла. Появились хозяева дома. Было предложено купить квартиру — на то момент, если не ошибаюсь, за 20 тысяч долларов. И ни у кого не нашлось этих денег. И так квартиру и забрали, вещи были перевезены в Москву.
Мы спокойно туда зашли. Для кино часто двери открываются. Мы же с благими намерениями пришли, никого не хотим опорочить. Мы хотели в фильме поймать эмоцию и в этом смысле с квартирой, конечно, многое связано.
— Со своей стороны отмечу блестящую операторскую и звукооператорскую работу, съёмки могилы Таля в Шмерли — тишина и доносящийся издали гул машин. Но мне бы хотелось затронуть фразу Таля, которая звучит в финале фильма...
— «Недооценка своих возможностей намного страшнее чем их их переоценка».
— Звучит с некоторым нахальством, мальчишеством?
— Я думаю, для него это не нахальное утверждение. Здесь нужно смотреть сквозь всю жизнь человека. Он всю жизнь имел проблемы со здоровьем. Был не то чтобы в оппозиции к власти, но не всегда следовал указаниям. Например, ему говорили: «Переезжай в Москву!», а он остался в Риге. Или, например, его отношения с противоположным полом...
Он жил полной жизнью, в то время как не все себе это могли позволить. И для меня эта фраза больше о том, что он просто не упускал возможности жить. Когда можно было жить — он жил. И даже когда уже говорили, что всё, мы сделали операцию, надо лежать три недели, он срывал с себя все медицинские штуки, вставал и шёл жить дальше. И в этом огромная сила.
Представляете, это же не один раз было в его жизни и он продолжал... Каждый раз отношения, здоровье, государство ставит тебе палку в колёса, а ты падаешь лицом об асфальт, встаёшь — и идёшь дальше. И заново начинаешь. И не останавливаешься. И так до самого конца.
— Поэтому название «Время, которого нет. Михаил Таль»? Ему не хватало времени, которое тикает в обратную сторону вот на этих шахматных часиках? Всего 55 лет.
— В русском варианте название — «Михаил Таль. Издалека». Но если говорить о времени, то, как рассказывали его близкие, он очень много прожил. Другой человек в этих обстоятельствах прожил бы в два раза меньше. Это была прямо борьба за жизнь. С тремя пальцами, с одной почкой, но ты живёшь.
— Вы думаете о дальнейшей судьбе фильма, о том, чтобы показать его на каких-то фестивалях?
— Да, конечно. но сейчас мы нацелены на то, чтобы провести премьеру и показы в Splendid Palace. Будет ещё показ 5 апреля, потом ещё несколько раз в апреле. Прекрасно совпало, что фильм выпускаем в предверии 80-летия Таля. И так совпало, что на премьере фильма Валентин Кириллов презентует книгу о Михаиле Тале, которую он очень долго писал. А перед началом фильма гроссмейстер Алексей Широв будет давать сеанс одновременной игры. Потом мы сядем и спокойно подумаем, в какие стороны двигаться.
Что ещё сказать? Не могу судить сам о себе, но мне кажется, фильм получился не классически документального стиля. Он странный такой получился, что ли...
PS Продюсер фильма — Гунтис Тректерис. Премьера фильма проходит при поддержке благотворительного фонда Rietumu, Tal Residence, фонда Михаила Таля и Латвийской шахматной федерации. Фильм снят в студии Ego Media при поддержке Национального центра кино, Государственного фонда культурного капитала и Рижской думы.
Андрей Шаврей, фото: А.Шаврей.
