Инесе Кестере и ее оперный «Призрак гауптвахты Каросты»

Когда «первый блин» — пальчики оближешь

— Насколько в курсе, это у тебя первый опыт либретто? — поинтересовался Rus.LSM.lv.

— Да. У меня есть одна пьеса для подростков, ее ставили разные школьные любительские театральные коллективы. Но такая объемная работа как либретто — да, впервые. К тому же в стихотворной форме. В таком формате я ни разу до сих пор не писала. Но ловила ритм и как-то все само собой получалось. Ощущение было, что через меня кто-то говорит. Знаю, что другие авторы тоже об этом рассказывают — когда начинаешь писать, то возникает чувство, что ты просто рупор героев. И у меня тоже так было — они все говорили, используя меня в качестве посредника, каждый в своем поэтическом ритме. Разумеется, я допускаю, что профессионалы укажут на неправильный размер или еще какие-то ошибки в моем тексте, но это не мой жанр! Временами и музыка звучала, что-то в стиле того, как пишет Карлис Лацис. Надеюсь, что я доживу до того момента, когда кто-то напишет музыку и всё это действительно зазвучит.

— Расскажи, почему ты взялась за столь необычный формат.

— Началось всё с того, что Латвийская Национальная опера объявила конкурс либретто. Мне это показалось очень интересным. К тому же, такие конкурсы — невероятно редкое явление. Подумала — почему бы не попробовать, ведь это интересный вызов! К сожалению, конкурс закончился безрезультатно. Точней, три работы, в том числе и мою, отметили как хорошие. Но на этом всё и завершилось. И мне было жаль, что такая работа написана фактически «в стол». Это, наверное, самолюбие автора, но очень хотелось, чтоб эта работа жила. А для этого ей надо как минимум, попасть в книгу. Какое счастье, что Dramaturgu asociācija время от времени издает пьесы, я подала свое либретто на их конкурс. Им понравилось, и мой «Призрак» вошел в сборник.

В сборник Cilvēksvelme (пожалуй, лучше перевести как «Желания человеческие») вошли девять пьес и либретто, а всего на очередной конкурс Lugu konkurss — lugu krājums было подано 32 работы 23 авторов.

«Мне не нужны герои, они всегда трагически гибнут»

Это главная героиня говорит своему возлюбленному. За основу либретто Инесе Кестере взяла известную историю привидения гауптвахты Каросты. Совсем коротко — во время Второй мировой нацисты держали в гауптвахте дезертиров и «шпионов». Там оказался и возлюбленный этой девушки. Она стремилась его увидеть, но опоздала. Любимого уже расстреляли. Девушка с горя повесилась. С тех пор и видят сотрудники и посетители гауптвахты Каросты призрак девушки.

Инесе рассказывает эту печальную историю так, что от чтения оторваться невозможно, стихотворный ритм завораживает. Учитывая оперный формат, в воображении сразу видятся сценки — вот хор экскурсантов, а гид им рассказывает о знаменитом призраке, вот разворачивается история любви и завершается трагедией….

О городских легендах

— Почему ты выбрала эту тему?

— Мне всегда казалась очень интересной эта городская легенда о гауптвахте Каросты и несчастной любви. И то, что периодически туда приезжают охотники за привидениями и что-то находят, и вся подоплека этой истории с расстрелянным дезертиром и несчастной невестой, повесившейся с горя. И та эпоха — Лиепая, война, любовь в военное время, молодые люди, которым хочется счастья, а вокруг суровая реальность, люди гибнут… Хотелось оживить всю эту историю.

— Получается, что сначала был «Призрак гауптвахты Каросты», а следом — сборник «Истории призраков Лиепаи»?

— Практически параллельно всё происходило. Отличие в том, что сборник историй о призраках — рассказы очевидцев в литературной обработке, а либретто — urban legend.

«Во мне живут образы»

— Ты ведь постоянно что-то пишешь, а не только на ТВ работаешь?

— Да, конечно. Я все время стараюсь параллельно и писать. Мне это необходимо, я не могу писать только новостные сюжеты. Потому что временами ощущение, что эти персонажи во мне живут, они просятся наружу, мне надо их выпустить, оживить их рассказы. В романе, либретто, рассказе! К тому же и ego автора — хочется после себя что-то оставить. Не новостной же сюжет, он устареет на следующий день. А книги люди читают и перечитывают. К примеру, мою книжку для детей Skolas spoks издательство сейчас подумывает переиздать. Это приятно. И я надеюсь, что мои книги будут жить и после меня.

Я всё время пытаюсь найти время для писательства! Телевидение «съедает» очень много времени, сама знаешь. Да и вообще журналистика все соки выжимает. С годами всё больней, что очень трудно урвать время для творческой работы. Хочется писать всё больше и больше, а времени всё меньше. Это очень дискомфортно. Но уйти с работы и отдаться только писательскому труду невозможно — на это не прожить. С другой стороны, я и журналистику люблю! Наверное, в этом тоже проблема — очень трудно разграничить эти две сферы.

О надеждах и мечтах

— Как думаешь, воплотится ли твое либретто в оперу?

— Мне кажется, все авторы, чьи пьесы вошли в этот сборник, хотели бы увидеть свои произведения на сцене, никто не работает «в стол». Такой сборник попадет в книжные магазины, библиотеки — и это надежда на то, что некий режиссер увидит, прочитает, заинтересуется и поставит на сцене. Большая радость, что либретто не в столе где-то пылится, а опубликовано в сборнике, спасибо Фонду капитала культуры, что поддержали его издание. И конечно, мечтаю, что моя работа воплотится в постановке, и я смогу сидеть в зале и видеть, как она ожила на сцене. Но вполне допускаю, что до этого момента не доживу. Может, пройдет много лет, и уже после моей смерти кто-то достанет эту запылившуюся книгу, сдует с нее пыль, полистает и воскликнет: «Слушай! А ведь это можно поставить!», — смеется Инесе.

Вместо послесловия

На первой странице подаренного мне сборника Cilvēksvelme Инесе написала: «Моей долголетней коллеге, товарищу по борьбе». И P.S. «Когда умру, сможешь это издание продать за большие деньги (если стану знаменитой)». И смайлик. Да, черный юмор — наше всё.