Сана Валиулина. «Не боюсь Синей Бороды»
Неординарная писательская судьба: Сана Валиулина родилась в середине шестидесятых в советcкой Эстонии, в татарской семье. До школы владела только татарским (говорили в семье) и эстонским (язык окружения). Позже пошла в русскую школу в Таллине. Поступила на переводчика в МГУ, вышла замуж за голландца и уехала в Нидерланды. Там начала писать и издаваться — сначала по-голландски. Свой последний роман — «Не боюсь Синей Бороды» — писала сразу на двух языках: голландском и русском. Примечательно, что в Западной Европе книга вышла под названием «Дети Брежнева».
И действительно, первые две части романа о брежневских временах в Эстонии. Или нет, не так. Брежневское время — болотистая почва, в которой не могут не вязнуть, не могут не гибнуть герои романа.
Светлые декорации начала романа — эстонский курортный городок Руха, куда на лето съезжаются интеллигентные дачники со всего Союза — не имеют никаких шансов обмануть читателя. На их фоне происходят чудовищные, никак не вяжущиеся с идиллией тихого балтийского берега, преступления. В богатом доме на окраине города бесследно исчезают молодые, одинокие девушки, заманиваемые туда прекрасным, вечно печальным юношей Томасом. Практически никто не придает исчезновениям значения, пока не пропадает родственница большого столичного чина, оказавшаяся в Руха случайно, проездом. Городок некоторое время жужжит, а потом всё забывает.
Точно так же быстро забывает темный межсезонный Таллин конца семидесятых о коллективном изнасиловании девочки Веры Ковалевой. Восьмиклассница стала жертвой предательского плана другого «золотого мальчика», комсомольца Юры Симма и его приятелей, оборудовавших темный подвал многоквартирного дома под ту самую «каморку Синей Бороды».
Казалось бы, автор рассказала уже достаточно «сказок», но она и не думает останавливаться. Третья часть романа предлагает вспомнить перестроечные времена с их шальными деньгами, рэкетом, жестокими убийствами, потерей любых ориентиров и ценностей.
Но есть еще и четвертая. То ли притча, то ли самосбывающееся пророчество. Антиутопическое предсказание единственно возможного, необратимого хода событий при описанных ранее исходных данных — приход к власти Синей Бороды, каким бы ни было его воплощение: неотразимый красавец Томас, «золотой мальчик» Юра Симм, бандит Владимир Рут или Великий Зодчий, правитель постоянно возрождающейся империи зла на берегах реки Нехоры.
Всего этого почему-то предлагается не бояться. Попробовала. Не получается.
Беате Тереза Ханика «Скажи, Красная Шапочка»
Переводная книжка. С немецкого. Не этого года. И даже не прошлого. Но очень важная. Вроде как подростковый роман Беате Терезы Ханики, который я бы не стала читать на ночь — ни своему любимому подростку, ни себе. Днем — да. Причем, вдвоем, вместе. Чтобы иметь возможность и время обсудить. Не засыпать, ожидая кошмары, которые обязательно придут, а многое проговорить, чтобы их отогнать.
Героиня повести Ханики — тринадцатилетняя Мальвина. У нее есть большая семья (правда, до девочки никому нет дела). Друзья (но не так, чтобы много настоящих). Бабушка умерла, поэтому приходится навещать оставшегося в одиночестве дедушку. И хоть живет он не далеко (через лес здесь ходить не надо, да и не в лесной чаще дело), опасность именно там — за дверями дедушкиной квартиры. Особенно, когда дедушка берет Мальвину на колени.
Сколько лет это происходило, Мальвина точно сказать не могла. Она вообще не могла об этом рассказать, потому что, во-первых, не знала, как, во-вторых, не знала, кому, а в-третьих, не знала, как и кому рассказать так, чтобы поверили ей, а не дедушке. Ведь даже бедная бабушка, когда еще была жива, пыталась убедить ее, что дедушка не виноват, а виновата она сама — Мальвина. Дедушка просто слишком сильно ее любит.
Найти правильные слова Мальвине помогает соседка — всеми презираемая (особенно воевавшим во Вторую мировую дедушкой) иммигрантка из Польши. Откровенно чужая, не вполне владеющая немецким, но оказавшаяся единственной — способной увидеть и… поверить. Поверить ребенку. Поверить своим глазам. Поверить в жуткое очевидное, но такое неудобное, такое неприятное, такое обременительное, чтобы его замечать.
«Скажи, Красная Шапочка» — не про Красную Шапочку, а про «скажи». И чтобы всегда было, кому.
