Последующие несколько часов вся эта команда проводила в квартире обыск, как написала позднее хозяйка, пытаясь найти свидетельства ее принадлежности к общественному движению «Открытая Россия», учрежденному некогда Михаилом Ходорковским, и юридически несуществующему еще с марта прошлого года. Потом они ушли, унеся с собой все компьютеры и телефоны, в том числе принадлежавшие даже не самой Ирине, а ее мужу и дочери, записные книжки и блокноты. При этом Ирине было заявлено, что ее лично ни в чем не обвиняют, она лишь проходит свидетелем по некоему делу.
Ирина Славина руководила Интернет-изданием KozaPress. За несерьезным названием, как утверждают нижегородские журналисты, скрывалось само настоящее, серьезное медиа, достаточно популярное у горожан и жителей Нижегородской области, хотя и почти никому неизвестное за пределами региона. При том, что вся редакция состояла по сути из одной Ирины, выполнявшей обязанности главного редактора, репортера, администратора и бухгалтера.
В сферу внимания так называемых «правоохранительных органов» Ирина уже попадала не раз, при том, что вовсе не считалась изгоем у местной власти.
В 2019 году она даже удостоилась официальной благодарности губернатора области за журналистскую работу. Причем, уже после того, как журналистку задержали в центре города с портретом Бориса Немцова, обвинили в организации незаконного шествия (в котором участвовала она одна) и приговорили к штрафу в 20 тысяч рублей, что в то время соответствовало примерно 260 евро.
Минувшим летом снова начались неприятности. KozaPress обвинили в публикации фейковых новостей, коими полиция сочла сообщение о первом случае заражения коронавирусом в городе Кстово, опубликованное изданием еще в начале весны. Поскольку тот, конкретный случай не подтвердился, главного редактора признали виновной в целенаправленном распространении дезинформации и оштрафовали на 65 тысяч рублей. Вот только к «Открытой России» Ирина Славина, о чем заявляют местные активисты движения, не имела никакого отношения.
Да и она сама об этом говорила, когда была жива.
И до сих пор, по прошествии уже трех дней после самоубийства Ирины, ни областная прокуратура, ни областное управление Следственного комитета так и не прояснили, по какому именно делу она проходила свидетелем, и на каком основании у нее в квартире проводился тот злосчастный обыск. Пресс-служба ведомства опубликовала заявление, в котором говорится, что «сообщения в ряде средств массовой информации о том, что смерть погибшей связана с проведением у нее накануне гибели обысков, не имеет под собой никаких оснований».
Члены двух постоянных комиссий Совета по правам человека (СПЧ) при президенте России назвали поступок Славиной «крайней, но по-своему закономерной формой протеста против тех, кто призван охранять закон, но целенаправленно нарушает его по отношению к журналистам». Они потребовали проверить законность проведения обыска у Славиной, а также проводивших этот обыск «на предмет нарушения статей Уголовного кодекса о превышении должностных полномочий и доведении до самоубийства». Ранее с отдельной просьбой провести прокурорскую проверку по статье доведение до самоубийства к Генеральному прокурору России обратился руководитель радиостанции «Эхо Москвы».
В воскресенье губернатор Нижегородской области написал в социальной сети, что «искренне скорбит», поскольку знал погибшую лично, год назад собственноручно вручал ей благодарность от имени областной администрации, и обещает предпринять «все усилия для того, чтобы расследование обстоятельств, приведших к трагедии, было на контроле на самом высоком уровне». Тем временем неизвестные по ночам старательно прибирают цветы и свечи, которые нижегородцы все минувшие дни продолжают нести к зданию областного управления МВД.
Кто эти неизвестные догадаться, впрочем, совсем не трудно. Не по именам, конечно, по ведомственной принадлежности. Так что журналисты, правозащитники могут обращаться сколько угодно и куда угодно, губернатор может хоть целыми днями предпринимать свои усилия. Результата мы не увидим.
Может быть, коль скоро дело приобрело такой резонанс, в конце концов кого-нибудь накажут.
Выпишут выговор, переведут в другое управление с повышением в должности. А если и уволят, так не потому, что провинился, просто потому, что на пенсию пора. Система будет защищать своих так же ревностно, как зачищает цветы и свечки у своих ворот. Система знает, на самом верху разве что сделают вид, что недовольны. Но потом, когда все посторонние уйдут, пожмут руки и намекнут, что пора сверлить на погонах дырки под новые звездочки.
Иной может, конечно, покрутить пальцем у виска и сказать что-нибудь вроде: о чем разговор, к чему весь этот шум? Ну да, чисто по-человечески жалко, да видать у той женщины и раньше не все было в порядке с головой. И довольный собой остаться при своем мнении, считая таковое единственно верным. До поры до времени. Пока к нему самому не придут вот так ранним утром, не выпилят дверь, не перевернут все вверх дном, не унесут компьютеры, флешки, диски и смартфоны, оставив в разгромленной квартире гадать, по какому такому делу он проходит свидетелем.
Трагедия в Нижнем Новгороде который уже раз показала – в современной, будем называть вещи своими именами, путинской России такое может случиться с каждым. Не стоит наивно полагать, что относится это только к журналистам или политическим активистам. Когда-то, много лет назад, учился в одном классе с кем-то, кто сейчас состоит в оппозиционной партии, да еще и незарегистрированной официально, как-то раз, давным давно, чисто случайно оказался в одном помещении с Ходорковским, или того хуже, с Навальным, и вот уже свидетель по делу. По какому делу? Да не важно. Изобретать дела российским «правоохранителям» не привыкать. Был бы человек, статья найдется, говаривали их предшественники, портреты которых они до сих пор держат в своих кабинетах и гордятся этим.
И те, кто все ждут не дождутся, когда же такая Россия придет наконец к ним, должны заранее знать, к чему готовиться. Чтобы потом не расстраиваться.
