Однажды Дюдя Сарабьянов взглянул на Renault 4 и обнаружил у него выражение лица. В детстве мальчик в машинки особо не играл, да и сейчас их в доме нет — там обитают дочки, а у девочек игрушки другие. Но отец занялся машинками. На рижскую выставку он доставил их из Москвы во всяческих вариантах — на тарелках, на керамической плитке, на дереве, на холстах — крупноформатных и размером с детскую ладошку. Играть так играть, и техники тоже оказались разными — не соскучишься: где масло, где глазурь, а где карандаш, закрепленный лаком на крошечной тканевой основе. Московский гость помнит, как умилили его когда-то эти холстики на подрамнике сами по себе, — в итоге появились три черно-белые автомобильные миниатюры и толпа детских восклицаний, забранных в носатые облака, какими общаются между собой герои комиксов.
Фразочки художник приделал к палочкам — получился лес густой. Воткнул в песочницу, и загалдело детство восьмидесятых: «Позырь!», «Зыко!», «А Саня выйдет?», «Жеву будешь?». Если дунуть — поднимется небольшой ветер, слова замелькают, и вы их вспомните. Почти все.
Получился город с шумными улицами и орущей во дворах ребятней. Рядом с песочницей оказалось несколько работ на урбанистические темы. Дюдя заглубил их в фактурные рамы, которые продолжает поглаживать сам: «Люблю кракелюры!». Пейзажами это не назовешь, это портреты домов либо самые приметные их части — покатая крыша и труба, «как в Риге». Или единственное окно строго по центру, но симметрия завораживает — в светлый проем смотришь и к нему идешь.
Создание миниатюр оказалось в радость и несло на зеленой волне. «Почему одна машинка на тарелке перевернулась, испугалась, поджала лапки? — Это случайность. Когда расписывал — забыл, что у тарелки есть ушко для подвески».
Вдохновенным авторам случайности помогают.
При создании крупноформатных холстов задач оказалось больше — понадобился пейзаж и к нему частности, солнечные зайцы, попадавшие на капот сквозь листву. Потребовалось организовать среду, в которой авто могло бы спрятаться за углом и выглядывать оттуда, как любопытная кошка. На одном холсте «реношки», лишенные явных признаков породы, толпятся, глядя в разные стороны: не улица, не парковка. «Они совещаются и что-то задумали», — предполагает автор, и ты понимаешь, что если средства транспорта так не стоят — так стоят люди! Поначалу художник сделал их яркими — а после приглушил цвета и добился, чтобы все в компании стали заединщиками.
Он пишет — снимает краску в одном месте, в другом наносит, а после протирает фары и ждет, пока на него взглянут в ответ и проявят темперамент. Называть тех, кто получился, автонародцем их создатель не хочет: он же нормальный человек! Это не машины и не люди, говорит он, это характеры и образы.
Трудиться ему было явно в радость — вернулся в детство и позвал нас.
А поскольку оно было мальчиковое, назначил вернисаж на 8 Марта, чтобы познакомить с мужским началом жизни дамский мир. Если постараться, в углу можно найти еще два автомобиля — керамические скульптурки, крошечную и чуть побольше. Женщины предполагают: это мама и дочка. Дюдя располагает точными сведениями: это один и тот же персонаж, вблизи и в перспективе.
На то, чтобы представить в нашей галерее машинки с мордами и глазами, из прошлого или из будущего (есть ведь у них перспектива — колеса-шасси и футуристический вид), ушло несколько месяцев работы. Все автоперсонажи родились для рижской выставки и в столь душевной компании больше нигде выставляться не будут.