«На саммитах почти никогда не принимаются решения — там их ратифицируют. Работа по согласованию “ощутимых результатов” выполняется должностными лицами заранее и сообщается средствам массовой информации. Лишь в редких случаях нерешенные вопросы доводятся до сведения лидеров, чтобы они лично их действительно обсудили. Так, теракт в Лондоне во время саммита G8 в шотландском Глениглсе в 2005 году стал тем редким случаем, когда решения на саммите реально принимались в режиме реального времени.
Но обычно эти тщательно спланированные мероприятия не преподносят сюрпризов. Когда такое случается, это происходит потому, что лидеры отошли от сценария, и это всегда проблемно. В отношениях США и России есть два ярких примера такого рода — позитивный и негативный. Первый — обсуждение возможности безъядерного мира Рейганом и Горбачевым на саммите в Рейкьявике 1986 года, положившем начало завершению Холодной войны. Второй — саммит в Хельсинки в 2018 году, когда Трамп публично поддержал заявления Путина по поводу невмешательства России в американские выборы», — объясняют «кухню» президентских саммитов сотрудники Международного института стратегических исследований (International Institute for Strategic Studies, IISS, британский исследовательский институт, специализирующийся на международных отношениях) Найджел Гулд-Дэвис, эксперт по России и бывшим советским республикам (в прошлом — карьерный британский дипломат, работавший в том числе и послом в Беларуси) и Дэвид Гордон, старший советник IISS по геоэкономике и стратегии (ранее — сотрудник Госдепартамента США).
Если судить по этим меркам, то саммит Байдена и Путина 16 июня прошел успешно, полагают авторы. С учетом того, что американско-российские отношения находятся в самой нижней точке за весь период с начала 1980-х, список спорных вопросов обширен, и оба президента — весьма опытные политики, вряд ли можно было ожидать сюрпризов или прорывов.
Основные результаты были скромными. Возвращение послов исправляет нынешнюю чрезвычайную ситуацию. Новый «стратегический диалог» означает, что Россия и США будут беседовать регулярнее. Ни одна из сторон заранее не возлагала никаких особых надежд, и итоги оказались именно такими. Для таких результатов, указывают эксперты IISS, на самом деле личная встреча вовсе не была нужна: их можно было согласовать в телефонном разговоре.
Если повестка дня и результаты саммитов обычно зафиксированы заранее, то какими могут быть переменные факторы таких встреч? Язык заявлений и «хореография»,
продолжают объяснять закулисную сторону встреч на высшем уровне аналитики. Прежде всего, саммиты дают лидерам возможность взаимодействовать напрямую. Как заметил Байден, «внешняя политика является логическим продолжением личных отношений». Это особенно важно, когда отношения выстраиваются впервые, как, например, когда Джон Кеннеди встретился с Никитой Хрущевым на саммите в Вене в июне 1961 года. Вывод Хрущева о том, что Кеннеди не хватает решимости, придал советскому лидеру смелости разместить советские ядерные ракеты на Кубе. Но Байден и Путин — ветераны, которые знают друг друга. Никакой «химии» личных отношений тут не было и им не нужно было исследовать психологию друг друга.
Помимо этого, с помощью саммитов государственные лидеры создают имидж и передают сообщения для своих народов и для мира. На этом саммите аналитики IISS выделяют три пункта «хореографии» и языка.
Во-первых, заседание в расширенном составе (т.е. с участием высших должностных лиц) длилось всего час. Поскольку США рассчитывали на большее, почти наверняка так произошло из-за намеренного решения России. Это, в свою очередь сигнализирует о том, что
для Путина факт встречи с Байденом был важнее, чем обмен мнениями по более широкому списку спорных вопросов,
отмечают эксперты.
Во-вторых, решение о проведении раздельных пресс-конференций каждым из лидеров дало Путину целый час для изложения своих идей без возражений со стороны Байдена — включая и утверждение о том, что США поддержали государственный переворот на Украине; что женщина, погибшая во время беспорядков 6 января в Капитолии, была «намеренно убита»; и что лидер российской оппозиции Алексей Навальный сознательно решил поехать в Берлин для лечения (хотя на самом деле он был в коме после отравления «Новичком»). Маловероятно, что после этого доверие к объяснениям Путина возрастет, но Байдену в Вашингтоне будет немного сложнее защищать результаты саммита, полагают авторы.
В-третьих, важен сам факт того, что саммит состоялся. Байден предложил провести его в апреле, в разгар наращивания российского военного присутствия на границе с Украиной. Принятие решения было ускорено из-за давления России и не было частью предыдущей стратегии. Тем не менее, решение было выполнено, несмотря на ряд последовавших за ним кибератак из России. Администрация Байдена не проделала должной работы по объяснению цели саммита американской общественности. Но, поскольку эта встреча вклинилась в ряд более эффективных саммитов с G7, НАТО и ЕС, скорее всего, «разбор полетов» для Байдена окажется менее придирчивым.
Аналитики отмечают, что Путин высоко оценил саммит. Это была его первая зарубежная поездка с начала пандемии.
У Путина теперь много поводов быть довольным:
его «дипломатия принуждения» помогла саммиту состояться; он ограничил круг важных вопросов для обсуждения; Байден — отступив от прежней риторики администрации Обамы, в которой он сам работал — признал Россию «великой державой»; президенту России было выделено продолжительное время и пристальное внимание мировых СМИ для изложения его порой оскорбительных формулировок важных проблем.
Россиянам же все это посылает сигнал о том, что Путин все еще способен добиться встречи с президентом США на равных, и держаться при этом уверенно.
Байден вложил в этот саммит некоторый внутриполитический капитал — и его наиболее важным и конкретным политическим сигналом Путину было то, что он не потерпит дальнейших кибератак на критически важную инфраструктуру США.
Главный вопрос сейчас заключается в том, прислушается ли Путин к этому предупреждению, и какими могут быть последствия, если он не примет его во внимание (а бытность Байдена был вице-президентом Путин к подобным сообщениям не прислушивался).
Об успехе саммита для США можно лучше всего судить по тому, насколько эффективным окажется это сдерживание,
заключают аналитики IISS.
